«Персимфанс» — название оркестра «Первый симфонический ансамбль», созданного в 2008 году. Музыкант и композитор Петр Айду вдохновился историей первого в мире оркестра без дирижера, существовавшего в Москве в 1922—1932 годах. Недолгая музыкальная утопия стала возможной после революции, лозунгом которой было равенство.
Айду понравилась мысль двадцатых годов — играть в оркестре, как в ансамбле, объединяя энергии и слушая взаимные музыкальные импульсы, а не указания руководителя. Айду позвал единомышленников, готовых экспериментировать. А в 2017 году, когда столетие революционных событий вызвало повышенный интерес к ранней советской музыке, Персимфанс объединил усилия с оркестром Тонхалле из Дюссельдорфа, сыграв совместные концерты в Германии, а теперь — в Москве.
Музыканты, появившиеся на сцене не в концертных одеждах, а — под лозунгом «свободы» — кто во что горазд, сразу придали своему увлекательному перфомансу иронический тон. Само название отсылало к словам Ленина о бетховенской музыке — «Нечеловеческая музыка», Ильич появлялся и на сцене: как дирижер революции, он давал сигнал к настройке инструментов, переворачивал ноты пианисту и «умирал» в момент исполнении ритмо-декламации Мейтуса «На смерть Ильича».
Увертюра Моцарта к опере «Волшебная флейта» (в обработке 1930 года для кино, клубов и школ), исполненная составом в 11 человек, прозвучала у Персимфанса в формате бодрой, специально упрощенной «для народа» переделки — хит эпохи советского просвещения. В зауми «Uhrsonate» Швиттерса музыканты выступили в роли декламаторов, экспериментирующих с немецким языком: раскладывая его на атомы и молекулы слогов. Квартет Мосолова, со сложной сменой ритма и размера, и музыка Майзеля к эйзенштейновскому «Броненосцу «Потемкин» (параллельно с кадрами из фильма) показали высокий уровень ансамблевой игры в камерном коллективе, сформированном в недрах большого Персимфанса.
А сыгранные оркестром «полнометражные» опусы — Увертюра «Эгмонт» Бетховена, «Симфоническая рапсодия «Октябрь» Шиллингера и Симфоническая сюита «На Днепрострое» Мейтуса, не только позволили оценить преимущества нестандартной рассадки музыкантов (кругами и спиной к публике), но и прочертили историческую линию самой темы «бунтарства» в музыке: от бетховенского романтического идеализма, до уверенного тона советского победителя, воспевающего через смешение высокого и низкого неоднородную картину революционной жизни. Особенно заинтриговали публику банки с горохом, которые Мейтус использовал как способ создания необычного звучания.
За время концерта оркестранты ни разу не поклонились публике, словно продолжая линию собственной игры в независимость от кого-то бы то ни было. Но традиционные цветы музыканты Персимфанс получили с удовольствием. Свобода все-таки — осознанная необходимость.
Источник:
rg.ru