Виктор Шурыгин: «Балалайка — музыкальный символ России»

Праздник в день рождения

— Виктор Павлович, порази­тельный факт: с 2008 года 23 июня отмечается День балалаечника как Международный праздник музыкантов-народников — в ваш день рождения!

— Я сам удивился. В архивах нашли, что первое упоминание о балалайке содержится в документе от 23 июня 1688 года. Он называется «Память из Стрелецкого приказа в Малороссийский приказ».

— Но могли праздник музыкантов-народников назвать и днем гармониста?

— Гармонь, конечно, тоже наш народный инструмент. Но, я считаю, сердцу русского человека все-таки ближе балалайка. Под гармошку хорошо веселиться, а балалайка и для веселья, плясок, и для того, чтобы взгрустнуть, поплакать. Она мелодичнее, затрагивает все струны души. Поэтому и считается музыкальным символом России.

— Расскажите свою историю любви к балалайке.

— До десяти лет я жил в поселке Палатка Магаданской области, куда семья приехала на заработки, и никаких инструментов не видел. А потом мы переехали в Хабаровск, и однажды к нам в школу пришел молодой руководитель оркестра народных инструментов из Дворца культуры и пригласил в свой коллектив. Пришло записываться человек 50. Помню, зашел в комнату, где висели инструменты, и сразу взял в руки балалайку. Руководитель говорит: «Может, на другом инструменте попробуешь?». А я отвечаю: «Нет, только на этом».

Я занимался в самодеятельном оркестре и ходил в музыкальную школу. Потом, когда поступил в Хабаровское музучилище, осваивал и домру, и баян. Но однажды на гастроли приехал знаменитый балалаечник Михаил Рожков. Как услышал — решил: я должен научиться играть, как он. Окончил Новосибирскую консерваторию, десять лет играл в оркестре народных инструментов Новосибирского радио и телевидения, был солистом. По семейным обстоятельствам переехал в Омск.

Зрители встали на колени

— Виктор Павлович, самый народный инструмент сегодня забыт. Можно услышать выступления солистов с консерваторским образованием, но в деревнях уже почти никто не играет. Можно ли вернуть балалайке былую популярность?

— Я помню время, когда в каждом сельском доме на стене висела балалайка, украшенная бантом. Но в 70 — 80-е годы, когда я преподавал в музыкальной школе, училище, институте культуры, на предложение освоить мой любимый инструмент мне в лицо смеялись. Балалайка вышла из моды. А сегодня, спустя 30 лет, уже другое, серьезное, отношение к инструменту. Наверное, пришло осознание, что мы и так много потеряли из культурного наследия. В городе есть хорошие коллективы народной музыки — филармонический «Тарские ворота», муниципальный «Лад», в школах искусств № 3, 5. Жаль, что в сельских районах до сих пор нет обучения игре на балалайке. Ситуацию нужно менять.

— А ведь уже было время, когда балалайка уступала гитаре. В XIX веке — семиструнной, во второй половине XX — шестиструнной, электрической. А вы часто выступаете вместе с гитаристом Константином Беляковым. Значит, эти инструменты уже не спорят между собой?

— Все время спорят. Но очень хорошо сочетаются. Балалайка в сопровождении гитары звучит выразительнее. Мы стараемся сопоставить каждую ноту, каждую музыкальную фразу. Со времени Василия Андреева балалайка на концертной сцене не звучит без аккомпанемента. Он писал произведения для балалайки и фортепиано, целые сборники. А мы делаем обработки для балалайки и гитары.

— И не только. Вы выступали с исполнителями на разных инструментах, даже с органисткой Оксаной Кулешовой. Хотели показать неизвестные возможности балалайки?

— Это интересные эксперименты. Один раз сыграл с органом, а потом был концерт «Балалайка во фраке», где добавился рояль. У органа протяжный звук, который трудно совмещать с балалайкой, а рояль фиксирует звук, и соло на балалайке хорошо звучит. Слушатели были удивлены. Но это не главное — удивить. Я был на концерте известного балалаечника — виртуоза. Что он творит — непревзойденный технарь, словно фокусник, осовременивает любую классическую мелодию. Эффект, как от яркого шоу, а второй раз слушать этого мастера не тянет. Зачем переиначивать песню «Волга-реченька»? Она должна жить своей жизнью, в народной традиции. Трава не растет без корней, и народ не может жить без корней.

— Но ведь и на ваших концертах есть зрелищные эффекты: переворачиваете балалайку, играете на ходу.

— А играю-то «Светит месяц». А недавно с Константином Беляковым в Большеречье сыграли известные довоенные танго, фокстроты — патефонную музыку в своей обработке. «Рио-Рита» — это же у всех на слуху. Как люди замечательно реагировали!

— А как принимают балалайку за рубежом?

— Я выступал в Японии, Китае, Швейцарии, Египте, Венгрии. Везде принимали хорошо. Во второй раз в Японии давали концерты с солистом Музыкального театра — тенором Володей Никеевым. Когда он под мой аккомпанемент запел «Ах ты, душечка» и взял верхнюю ноту, зрители первого ряда встали на колени. Напевная нация.

От мастера императорского двора

— Виктор Павлович, вы обладатель уникального, говорят, даже достойного музейной коллекции инструмента. Как вы с ним встретились?

— Совершенно случайно. У меня была балалайка современного мастера Солдатова, я сам ее заказывал в подмосковной деревне Шихово. Однажды мы с ансамблем песни и пляски омской милиции поехали на гастроли в Новосибирск. У меня там осталось много знакомых. Встречаю Алика Венгерова, музыканта-гобоиста, и он говорит: «Получил посылку из Ташкента с целым мешком скарба от деда. Там есть и балалайка. Посмотри». Я взял инструмент в руки, балалайка — красавица, из палисандра, ели, черного дерева, вся в перламутре. Посмотрел на свет и увидел надпись: «Санкт-Петербург, 1877 год». И рядом роспись мастера Императорского двора Посербского. Когда-то Василий Андреев еле уговорил этого знаменитого скрипичного специалиста переделать балалайку по своим чертежам. Федор Посербский изготовил всего три или четыре балалайки, никто точно не знает — сколько, но мало. Венгеров говорит: «Купи у меня балалайку за 1000 рублей. Мне нужно сыну приобрести хорошую скрипку». Я растерялся — в советское время это были большие деньги. Продал свой инструмент, сколько-то занял, и Алик отдал мне балалайку за 800 рублей.

— И решилась проблема с инструментом для юного Максима Венгерова, ставшего знаменитым скрипачом. Как все связано в музыкальном мире! А за что вы полюбили старинную балалайку?

— Прежде чем понять ее преимущества, я отвез ее в Москву. И мастер помог сделать из этой балалайки концертный инструмент: увеличил диапазон, по-иному наметил лады, изготовил накладку и панцирь. И сказал, что нужно много играть, чтобы почувствовать огромные возможности инструмента. Скоро я убедился, как старинная балалайка может долго нести звук. Сейчас делают более плотные инструменты, мощные. Год поиграешь — и где эта сила? Инструмент не поет. А мой поет.

— А долог ли век балалайки?

— Если постоянно играть и бережно относиться, то возраст инструмента — в плюс.

— Наверное, многим интересно спросить, не болят ли у балалаечника пальцы?

— Когда-то болели, а теперь вечные мозоли. Вот, например, на домре играют с медиатором. Так и звук не тот — холоднее. Медиатор стучит, а соприкосновение пальцев со струнами дает возможность передать чувства музыканта.

— Есть ли у балалаечников такое понятие, как у пианистов, — переиграл?

— Конечно, есть. Я в молодости занимался по шесть часов, хотелось стать профессионалом. А сейчас играю четыре часа каждый день. И в отпуске не расстаюсь с балалайкой. Иначе нельзя. Если пару дней летом отвлекусь на внуков, меня особенно тянет к инструменту. Впрочем, такое редко бывает.

автор: Светлана Васильева
omskregion.info