Дмитрий Васильев продирижировал в Белгороде сочинениями Мусоргского и Стравинского

14 декабря 2014 в Большом зале Белгородской государственной филармонии состоялся концерт абонемента «Виват, маэстро!», в котором симфоническим оркестром дирижировал лауреат международного конкурса, главный дирижёр Омского академического симфонического оркестра Дмитрий Васильев. В исполнении оркестра и солистки — заслуженной артистки РФ Светланы Ломоносовой (сопрано) звучала музыка М. Мусоргского и И. Стравинского.

Программа вечера, приуроченная к 175-летию со дня рождения Модеста Петровича Мусоргского (1839–1881), представила разножанровые сочинения композитора и оркестровки написанных им произведений, а также музыку его последователя Игоря Стравинского (1882–1971).

«Меня привлекла идея обращения к музыке Мусоргского в разных оркестровках, в оркестровках Н. А. Римского-Корсакова, Д. Д. Шостаковича, Э. В. Денисова, — рассказывает Дмитрий Васильев. — В них разные оркестровые оттенки, разные нюансы, но всё-таки получается Мусоргский, его неповторимая музыка».

Симфонический оркестр Белгородской филармонии традиционно сотрудничает с разными дирижёрами и солистами — как российскими, так зарубежными. С каждым новым дирижёром, с каждым новым солистом коллектив приобретает уникальный опыт соприкосновения с разными музыкальными интерпретациями, дирижёрскими техниками, исполнительскими особенностями.

Программа минувшего вечера запомнится слушателям, несомненно, не только собственно исполненной музыкой, но и оригинальностью представленных трактовок: не каждый день даже искушённый любитель симфонической музыки может себя побаловать таким количеством традиционных и необычных оркестровок.

Открывшая программу симфоническая картина «Рассвет на Москве-реке» (1874) — один из шедевров русской музыки и творчества Мусоргского — представила не только удивительной красоты пейзажную музыкальную зарисовку, в которой голоса оркестра звучали тонко и филигранно, но и воспроизвела настоящую картину-фреску рассвета, встающего над страной с надеждой на прекрасное и светлое будущее России.

Оркестровка этого произведения (которое сегодня часто исполняется как самостоятельное произведение, хотя во время его написания композитор мыслил эту музыку как часть своей оперы — монументальной народной музыкальной драмы «Хованщина»), сделанная Дмитрием Шостаковичем в ХХ веке, воплотила глубочайшую образность и живописность.

Исполнение белгородским оркестром этой музыки, трепетное, безмятежное, с одной стороны, представило красивые и мягкие узоры природы, с другой, словно настроило на ту самую переломную эпоху, на драматические времена Руси, когда царили противоречия (вспомним, что сюжетной основой оперы послужил заговор князя Хованского против юного царя Петра).

Виват, Маэстро в Белгородской филармонии»>Погружение в славную историю Руси продолжилось и в ещё одном отрывке из «Хованщины» Мусоргского — прозвучал Танец персидок из первой картины IV действия оперы. Богато обставленные палаты в хоромах князя Ивана Хованского, князь за обеденным столом, крестьянки за рукоделием, неожиданный визит помощника князя Голицына с предупреждением об опасности, разгневанный князь, требующий, чтобы ему подали меду, и приказывающий девушкам-персидкам плясать для него, — всё это действо словно воплотилось в звуках музыки как в калейдоскопе быстро меняющихся танцевальных движений персидок…

Кульминацией первого отделения концерта явилось исполнение вокального цикла Мусоргского «Детская» (1872) в оркестровке Эдисона Денисова 1976 года для сопрано и симфонического оркестра. Как отметил маэстро Дмитрий Васильев, цикл «Детская» достаточно сложен в оркестровом претворении (может быть, по сравнению с достаточно распространёнными фортепианными исполнениями этого цикла). Однако белгородский симфонический оркестр — «крепкий, подвижный, податливый, с хорошими солистами и выразительными струнными» (Д. Васильев) — с успехом справился с этой задачей.

Захватила внимание публики и солистка — заслуженная артистка РФ Светлана Ломоносова, которая в образе и характере представила удивительно тонкие вокальные сценки цикла, в которых глубоко и животрепещуще раскрывается мир ребенка. «В углу», «Жук», «С куклой», «На сон грядущий», «На даче», «Кот Матрос», посвящённые друзьям и родным Мусоргского, прозвучали в ярком и выразительном исполнении солистки.

Симфоническая поэма Модеста Мусоргского «Ночь на Лысой горе» (1867) (или «Иванова ночь на Лысой горе») в оркестровке Н. А. Римского-Корсакова — ещё один шедевр симфонической музыки, прозвучавший в этот вечер и открывший второе отделение.

Сочинение, когда-то категорически забракованное наставником композитора Милием Балакиревым (являвшимся главой «Могучей кучки», куда входил Мусоргский), и названное им «несовершенным», «неудавшимся», нелепым, производило впечатление masterpiece’а истинной красоты и неповторимости. Музыка, написание которой в своё время принесло глубочайшее творческое удовлетворение самому композитору, казалось, прочно «засела» в сознание слушателя.

Живописующими звуками оркестр вырисовывал вложенное автором содержание музыкальной картины: и энергичный сбор ведьм, их толки и сплетни, и «скоростной» поезд Сатаны, и поганую славу Сатане, и, конечно, сам Шабаш.

Завершившая программу сюита из балета Игоря Стравинского «Жар птица» (1910–1911) стала ещё одним программно-изобразительным произведением, получившим тёплый отклик у публики. Эта сюита — одно из ярчайших симфонических полотен русских композиторов, создававшаяся композитором на основе его же музыки к балету «Жар птица», — представила широкую палитру оркестровых красок, динамических оттенков и харАктерных эпизодов.

Прежде всего, поразили великолепные piano и pianissimo оркестра, которые — не без заслуги дирижёра — доставляли моменты блаженства и покоя, пусть и кратковременного. Тут совсем забывались слова Рихарда Штрауса, считавшего, что начинать какое-либо произведение с такой тихой звучности недопустимо, ибо никто не будет слушать.

Такая музыкальная «тишина», запланированная Стравинским и удачно переданная оркестром и дирижёром, которую идеально слышно как в зале, так и за кулисами, завораживала…

В оркестровой сюите, вместившей в себя огромный букет музыкальных вкусностей, казалось, можно было услышать всё — и крепкое forte, и мягкое piano, и энергичные нарастания, и плавные спады, и изящные соло духовых, и необыкновенно выразительные струнные, и волшебные звуки арфы, и многое-многое другое…

Прозвучавшая вторая редакция сюиты 1919 года (известно, что композитор создал целых три редакции сочинения — 1910, 1919 и 1945 гг.) вместила в себя Интродукцию, Вариацию Жар-птицы, Хоровод царевен, Поганый пляс Кащея, Колыбельную и Финал. Это целая галерея образов, которые возникают в воображении, когда внимательно вслушиваешься в музыку, а она в ответ рождает яркие и неповторимые ассоциации.

Яркая русская музыка, её широта, красота, картинность и изобразительность, настолько близка и понятна, что каждый слушатель может найти в ней что-то своё, родное (даже будучи иностранцем). Эта бесконечная глубина, богатство рождали самые светлые образы, побуждая медитировать, размышлять, созерцать. Симфонический оркестр, казалось, по-новому раскрыл свои качества, свои возможности, свой потенциал, который неисчерпаем.

Дмитрий Васильев — один из тех дирижёров, интерпретации которых хочется слушать, познавать и открывать для себя что-то новое в уже известном и полюбившемся.

Специально для А-фишки, Марина Андрейкина (фото Антона Черева)
Дата публикации: 15.12.2014