muzkarta.ru | музкарта.рф «Музыкальная карта»: академическая музыка Поддержать проект
Выберите регион, страну
Читайте на эту же тему
04 ноября 2017
Воронежцы помедитировали и станцевали самбу в филармонии
Добавлено 06 июня 2017 muzkarta
Пианисты Антон Батагов и Полина Осетинская и немецкий Vision String Quartet открыли музыкальную программу VII Платоновского фестиваля в Воронеже.
Батагов и Осетинская привезли на фестиваль концептуальную программу «Гравитация» из произведений минималистов ХХ и XXI века, Перселла, Дебюсси и Равеля. Впрочем, минималистами можно с полным правом всех этих авторов, отметил Антон Батагов (когда-то он первым в России начал включать в концерты сочинения Гласса и Кейджа):
— Термин условен — так музыку писали всегда, в том числе народную. Все вещи, которые мы играем в Воронеже, объединяет принцип создания: есть простая основа, буквально несколько аккордов, и бесконечное количество вариаций. Во все времена люди думали о том, как преодолеть силу, которая тянет наше тело к земле, и почувствовать то, что притягивает душу к небесам. Музыка позволяет это сделать.
Чтобы публика ни на что не отвлекалась, пианисты оставили гореть лишь лампу над нотами и попросили не аплодировать между произведениями. Зритель с любопытством подчинился. Некоторых, правда, сумрак и монотонная музыка погрузили в дремоту. Иных разобрал нервный кашель. Но большинству «спартанские» условия позволили сосредоточиться. Оказалось, что барокко, импрессионизм и пресловутый минимализм действительно имеют много общего, время относительно, а если слушать и ни о чем постороннем не думать (даже о том, зачем одна музыкальная фраза с разной скоростью повторяется уже десять минут) — получишь удовольствие, за которым пришел.
— Может, кому-то из вас эта музыка покажется необычной, или слишком современной, или не такой классической, какой вы ожидали ее услышать. Но для нас подобного разделения нет. Музыка бывает хорошей или плохой, а когда она написана, не имеет значения, — сказала воронежцам Полина Осетинская.
Точно так же думают и молодые участники Vision String Quartet (Германия), впервые выступавшие в России. Они полагают, что музыку не стоит запирать в «гетто»: классику к классике, рок к року. Ребята и объединились-то на почве дружбы и — в хорошем смысле — «всеядности».
— Мы учились в Высшей школе музыки в Ганновере, охотно слушали произведения разных жанров. Наш ансамбль начинался как секстет: с контрабасом и баритон-скрипкой, чей насыщенный звук хорошо подходит для исполнения джаза. Но когда мы стали писать произведения для этого состава, работать оказалось неудобно, так как мы жили в разных концах Германии. Тогда двух участников выбросили. У нас нет менеджера, нет и «босса» внутри коллектива. Четко распределены только административные роли: первая скрипка подписывает договоры, вторая — общается с агентами, альт следит за тем, как мы представлены в СМИ и Интернете, ну, а мне досталась самая неприятная часть — налоги, — рассказал виолончелист Леонард Мария Франселло Диссельхорст.
Для классического квартета написаны «тонны прекрасных вещей», говорят ребята, но их классно исполняют многие ансамбли, среди них трудно найти свою нишу. Да и оставлять за бортом другие направления музыки не хотелось. Поэтому Vision String Quartet играет и танго, и джаз, и аранжировки эстрадных мелодий.
— Главное — не что играть, а как играть. Организовать концерт так, чтобы с публикой сразу возник контакт, важнее, чем добавить джазовую вещь во второе отделение академического концерта, — подчеркнул первая скрипка Якоб Энке. — Нам кажется, что пора нарушить привычную атмосферу филармонического зала, поэтому мы привлекаем художников по свету, используем видеоинсталляции.
Они пробовали выступать в клубе, где до того принимали лишь популярных артистов. Программа включала рок и эстрадные мелодии, но была и классика, подчеркнул Леонард Диссельхорст:
— Пустили туману, поиграли со светом — это поддерживает музыку и позволяет лучше передать ее содержание. К тому же в клубе воздух суше, акустика меняется — знакомая классика звучит иначе.
Альтист Зандер Штюарт рассказал, что однажды они играли концерт в полной темноте (благо знают ноты наизусть) и собираются этот опыт повторить:
— В Европе бывают «темные рестораны», где гости едят без света. Так же и с концертами. Эти спецэффекты — приманка для тех, кто не знаком с академической музыкой с детства. Увы, весь бизнес, который обслуживает классику, несколько «старческий», традиции возведены в абсолют. Другие направления музыки развиваются — никто же не будет слушать рок-концерт в таком виде, в каком проходил 50 лет назад. А наша сфера отстает, и мы хотим это отставание преодолеть. Понимаете, каждый великий композитор был прогрессивен для своего времени, и этот прогресс сегодня нельзя останавливать. Надо развивать академическую музыку. Просто надо играть то, что подходит именно тебе, быть честным. Чтобы публика понимала, что все всерьез.
Квартет, соответствуя своему названию, придает большое значение визуальной стороне концертов. Чинно сидеть перед пюпитром с непроницаемым лицом — это просто не для их темпераментов. В Воронеже из всей четверки сидел только виолончелист (и то — до джазовых бисовок), все участники живо переглядывались и, в рамках приличий, двигались. Наблюдать за этим было не менее интересно, чем слушать музыку.
— Мы часто спорим с организаторами концертов, которые уверены, что не публика консервативна и не оценит никаких экспериментов. А в итоге зритель уходит вдохновленным, потому что мы показываем на сцене не то, что он ожидал, — добавил скрипач Даниэль Штолль.
С публикой они играют, но не заигрывают. Как пояснил Якоб Энке, им важно сохранить качество исполнения и уважение к композитору: «Мы не станем делать джазовую аранжировку, допустим, Чайковского. Некоторые идут этим путем, играют Брамса с электрогитарой и ударными. Но мы это не приемлем».
В репертуаре квартета произведения самых разных эпох и стилей, причем предпочтение отдано сочинениям ХХ века. Для дебютного CD выбрали Восьмой квартет Шостаковича, для выступления на Платоновском фестивале — струнный квартет Бартока, Пять пьес Шульгофа и шубертовский квартет «Смерть и девушка». Чистое, энергичное, обаятельное исполнение так очаровало зал, что музыкантам устроили долгую стоячую овацию (да такую, что было не разобрать, кричит «Браво!» почтенная дама или школьник с «галерки»), выпросив несколько выходов на бис. Тут уж немцы на юмор и артистизм и вовсе не скупились. Под их самбу зриетли тихо пританцовывали в креслах.
Антон Батагов, композитор и пианист:
— Город Воронеж. Платоновский фестиваль. Здесь я еще не разу не был. И хочу сказать, что фестиваль ничуть не хуже Дягилевского. Да, конечно, здесь нет такой личности, как Курентзис. Но Курентзис вообще в мире один. Другого нет не только в Воронеже, но и в Нью-Йорке, например. Но в остальном — программа, организация, дизайн, и все прочее — на высочайшем уровне. И — люди, общаться с которыми очень и очень приятно…
А Платонов — мой любимый писатель. Он берет слова русского языка, которыми мы вроде бы как-то тоже пользуемся, и связывает их по-другому, чтобы они без промаха попадали в ту точку, через которую мы соединяемся с вечностью.
«В стремлении к счастью для одного себя есть что-то низменное и непрочное. Кто нам приготовил здесь радость и правду? Мы сами их должны сделать. Электричество потухло, а мы и впредь будем жить неугасимо».
Татьяна Ткачева
rg.ru/2017/06…html
— Термин условен — так музыку писали всегда, в том числе народную. Все вещи, которые мы играем в Воронеже, объединяет принцип создания: есть простая основа, буквально несколько аккордов, и бесконечное количество вариаций. Во все времена люди думали о том, как преодолеть силу, которая тянет наше тело к земле, и почувствовать то, что притягивает душу к небесам. Музыка позволяет это сделать.
Чтобы публика ни на что не отвлекалась, пианисты оставили гореть лишь лампу над нотами и попросили не аплодировать между произведениями. Зритель с любопытством подчинился. Некоторых, правда, сумрак и монотонная музыка погрузили в дремоту. Иных разобрал нервный кашель. Но большинству «спартанские» условия позволили сосредоточиться. Оказалось, что барокко, импрессионизм и пресловутый минимализм действительно имеют много общего, время относительно, а если слушать и ни о чем постороннем не думать (даже о том, зачем одна музыкальная фраза с разной скоростью повторяется уже десять минут) — получишь удовольствие, за которым пришел.
— Может, кому-то из вас эта музыка покажется необычной, или слишком современной, или не такой классической, какой вы ожидали ее услышать. Но для нас подобного разделения нет. Музыка бывает хорошей или плохой, а когда она написана, не имеет значения, — сказала воронежцам Полина Осетинская.
Точно так же думают и молодые участники Vision String Quartet (Германия), впервые выступавшие в России. Они полагают, что музыку не стоит запирать в «гетто»: классику к классике, рок к року. Ребята и объединились-то на почве дружбы и — в хорошем смысле — «всеядности».
— Мы учились в Высшей школе музыки в Ганновере, охотно слушали произведения разных жанров. Наш ансамбль начинался как секстет: с контрабасом и баритон-скрипкой, чей насыщенный звук хорошо подходит для исполнения джаза. Но когда мы стали писать произведения для этого состава, работать оказалось неудобно, так как мы жили в разных концах Германии. Тогда двух участников выбросили. У нас нет менеджера, нет и «босса» внутри коллектива. Четко распределены только административные роли: первая скрипка подписывает договоры, вторая — общается с агентами, альт следит за тем, как мы представлены в СМИ и Интернете, ну, а мне досталась самая неприятная часть — налоги, — рассказал виолончелист Леонард Мария Франселло Диссельхорст.
Для классического квартета написаны «тонны прекрасных вещей», говорят ребята, но их классно исполняют многие ансамбли, среди них трудно найти свою нишу. Да и оставлять за бортом другие направления музыки не хотелось. Поэтому Vision String Quartet играет и танго, и джаз, и аранжировки эстрадных мелодий.
— Главное — не что играть, а как играть. Организовать концерт так, чтобы с публикой сразу возник контакт, важнее, чем добавить джазовую вещь во второе отделение академического концерта, — подчеркнул первая скрипка Якоб Энке. — Нам кажется, что пора нарушить привычную атмосферу филармонического зала, поэтому мы привлекаем художников по свету, используем видеоинсталляции.
Они пробовали выступать в клубе, где до того принимали лишь популярных артистов. Программа включала рок и эстрадные мелодии, но была и классика, подчеркнул Леонард Диссельхорст:
— Пустили туману, поиграли со светом — это поддерживает музыку и позволяет лучше передать ее содержание. К тому же в клубе воздух суше, акустика меняется — знакомая классика звучит иначе.
Альтист Зандер Штюарт рассказал, что однажды они играли концерт в полной темноте (благо знают ноты наизусть) и собираются этот опыт повторить:
— В Европе бывают «темные рестораны», где гости едят без света. Так же и с концертами. Эти спецэффекты — приманка для тех, кто не знаком с академической музыкой с детства. Увы, весь бизнес, который обслуживает классику, несколько «старческий», традиции возведены в абсолют. Другие направления музыки развиваются — никто же не будет слушать рок-концерт в таком виде, в каком проходил 50 лет назад. А наша сфера отстает, и мы хотим это отставание преодолеть. Понимаете, каждый великий композитор был прогрессивен для своего времени, и этот прогресс сегодня нельзя останавливать. Надо развивать академическую музыку. Просто надо играть то, что подходит именно тебе, быть честным. Чтобы публика понимала, что все всерьез.
Квартет, соответствуя своему названию, придает большое значение визуальной стороне концертов. Чинно сидеть перед пюпитром с непроницаемым лицом — это просто не для их темпераментов. В Воронеже из всей четверки сидел только виолончелист (и то — до джазовых бисовок), все участники живо переглядывались и, в рамках приличий, двигались. Наблюдать за этим было не менее интересно, чем слушать музыку.
— Мы часто спорим с организаторами концертов, которые уверены, что не публика консервативна и не оценит никаких экспериментов. А в итоге зритель уходит вдохновленным, потому что мы показываем на сцене не то, что он ожидал, — добавил скрипач Даниэль Штолль.
С публикой они играют, но не заигрывают. Как пояснил Якоб Энке, им важно сохранить качество исполнения и уважение к композитору: «Мы не станем делать джазовую аранжировку, допустим, Чайковского. Некоторые идут этим путем, играют Брамса с электрогитарой и ударными. Но мы это не приемлем».
В репертуаре квартета произведения самых разных эпох и стилей, причем предпочтение отдано сочинениям ХХ века. Для дебютного CD выбрали Восьмой квартет Шостаковича, для выступления на Платоновском фестивале — струнный квартет Бартока, Пять пьес Шульгофа и шубертовский квартет «Смерть и девушка». Чистое, энергичное, обаятельное исполнение так очаровало зал, что музыкантам устроили долгую стоячую овацию (да такую, что было не разобрать, кричит «Браво!» почтенная дама или школьник с «галерки»), выпросив несколько выходов на бис. Тут уж немцы на юмор и артистизм и вовсе не скупились. Под их самбу зриетли тихо пританцовывали в креслах.
Прямая речь
Антон Батагов, композитор и пианист:
— Город Воронеж. Платоновский фестиваль. Здесь я еще не разу не был. И хочу сказать, что фестиваль ничуть не хуже Дягилевского. Да, конечно, здесь нет такой личности, как Курентзис. Но Курентзис вообще в мире один. Другого нет не только в Воронеже, но и в Нью-Йорке, например. Но в остальном — программа, организация, дизайн, и все прочее — на высочайшем уровне. И — люди, общаться с которыми очень и очень приятно…
А Платонов — мой любимый писатель. Он берет слова русского языка, которыми мы вроде бы как-то тоже пользуемся, и связывает их по-другому, чтобы они без промаха попадали в ту точку, через которую мы соединяемся с вечностью.
«В стремлении к счастью для одного себя есть что-то низменное и непрочное. Кто нам приготовил здесь радость и правду? Мы сами их должны сделать. Электричество потухло, а мы и впредь будем жить неугасимо».
Татьяна Ткачева
rg.ru/2017/06…html
ВКонтакте Facebook Twitter Мой Мир Google+ LiveJournal