Я так живу. Сергей Оселков

Лучше всего для дирижера — поменьше болтать, побольше дирижировать

ДОСЬЕ

Сергей Оселков

Главный дирижер Рязанского Губернаторского симфонического оркестра с января 2009 года. Выпускник Новосибирской государственной консерватории им. М. И. Глинки по классу симфонического дирижирования.

Музыка — это смысл жизни. Музыка как профессия стоит на первом месте не только у меня, но и у любого музыканта.

В обычной жизни я тоже, видимо, режиссер. Скажем так, лидер, который прислушивается к мнению других.

Главное отличие между дирижером и музыкантом — объем информации и передаваемых эмоций.

Дирижирование — это профессия, которая передает замысел композитора, эмоции, которые он вложил в свою музыку, в полном объеме. Партия отдельно взятого инструмента, безусловно, выполняет очень важную функцию, но свою, локальную. А задача дирижера — собрать это все вместе и выдать в зал, как в одну реактивную трубу.

Для меня сейчас уже ничего сложного нет. Ответственность — вот что самое трудное в профессии дирижера. Все остальное легко. В кавычках.

Дирижер, в отличие от любого другого музыканта, не имеет права на ошибку. Музыкант может ошибиться даже на концерте, и это даже, может быть, кто-то услышит. Но это не вызовет никакого огорчения. Все живые люди — концерт, волнение. А если дирижер будет ошибаться, то вся эта музыкальная конструкция рухнет моментально.

У меня такая жизнь, что только классическая музыка и звучит. И это не только композиторы-классики, как Моцарт и Бетховен, это весь объем музыкальной литературы, начиная от музыки эпохи Возрождения и заканчивая музыкой XX века — романтизм, импрессионизм.

У меня нет времени, чтобы купить билет и пойти на концерт Ваенги какой-нибудь. Нет, такую музыку я не слушаю. Отчасти слежу за музыкальными новинками, но это связано с рок-музыкой. С поп-музыкой это никак не связано.

Супруга очень любит музыку, она играет на скрипке, работает у нас в оркестре. Но ей сейчас не до этого — ребеночком занимается. А дочь, подрастет — посмотрим.

Мне очень понравилась фраза, высказанная нашим Жоресом Алферовым, получившим Нобелевскую премию. Когда его спросили: «Добившись таких высот, вы для себя сложили формулу успеха?» Он сказал: «Да, это, А плюс Б, где, А — это талант, а Б — это счастливый случай». Когда талант соединяется со счастливым случаем, получается успех. Бывает, к сожалению, что человек талантлив, но не может себя реализовать.

Когда нет жеста сверху — сколько ни трудись, такого результата, как человек действительно талантливый, ты не добьешься. Ну вот, к сожалению, так устроена наша жизнь, наша профессия.

Везучий — это тот, кто что-то нашел. Я считаю себя скорее удачливым, а не везучим.

Я не отделяю себя от оркестра, которым руковожу, или от филармонии. Дирижер не может говорить: «Я — успешный», и не иметь в виду свой оркестр. Он же не сам по себе дирижирует, правильно? Поэтому удачи филармонии и оркестра — это и мой успех.

Я люблю повторять музыкантам нашего оркестра: «Друзья, трудно чего-то добиться. Например, сыграть сложную симфонию, которую раньше не играли, это как для спортсмена взять новую высоту. Это трудно, но еще труднее эту высоту удержать. Не остановиться, почувствовав на волне успеха, что у тебя все получилось, все прекрасно. Остановился и все. Это прямой путь вниз. Возможно, падение не будет сиюминутным, но это обязательно произойдет, если начнешь почивать на лаврах».

Я уже не помню, кем хотел стать в детстве. Помню какие-то мысли, которые мелькали в голове. Мне, например, очень нравились комбайны, которые скашивают пшеницу. Я видел их по телевизору и мне так нравились эти машины здоровые. Помню, что я хотел стать комбайнером, работать на комбайне.

«Нельзя научиться слушать музыку, просто сидя в тишине и размышляя, а понравится ли мне Чайковский. Ее просто надо включать и слушать».

Я никогда не мечтал стать космонавтом или футболистом — таких мыслей у меня не было. А потом как-то само собой получилось, что связал свою жизнь с музыкой.

Рановато в сорок лет задумываться о том, что ты сделал не так. Еще не так много пройдено, чтобы оглядываться назад.

Жизнь такая штука, что, как она повернется — загадывать не хочу. Планов у нас столько, что идти к ним еще очень и очень долго. Но и сейчас в филармонии и оркестре все складывается так, как нам хотелось бы.

Некогда мне скучать, но иногда все же наступает ностальгия и хочется играть. Вот все инструменты стоят в коридоре. В составе ансамбля «Солисты Рязани» я иногда еще что-то поигрываю на ударных инструментах. А так, конечно, времени нет совершенно.

У меня нет времени на хобби. У нас в этом месяце четыре новых программы. Некогда заниматься рыбалкой или еще чем-то. Просто на это нет времени. Когда все же есть возможность, хобби — это выстраивание дальнейших планов: что мы будем делать дальше — на следующий год, еще через год и так далее.

Я специально нигде не черпаю силы. Я не выезжаю на природу, не релаксирую. Ничем таким специально не занимаюсь, чтобы восстановить силы. Как-то они сами восстанавливаются и мне пока этого хватает. Вот когда почувствую, что не будет хватать, тогда, может быть, по тормозам немножко ударю.

Пусть это прозвучит немного прямолинейно, но не хотелось бы, чтобы в мире шли войны, чтобы были какие-то распри между людьми. Хочется, чтобы все больше задумывались о милосердии, о каких-то человеческих вещах.

Только музыка может проникнуть в самые глубины человеческого сознания. Никакой другой вид искусства туда не доберется — музыка доберется. И хотелось бы, чтобы как можно больше людей наслаждались этой красотой и задумывались о том, что вот это самое главное в жизни, а не доллар, евро, нефть, газ, перекрыть, закрыть, запретить. Вот это надо ликвидировать в мире.

Я имею свою точку зрения. Я не то что дистанцируюсь от политики, мне действительно некогда заниматься этим, и даже долго раздумывать об этом, потому что у меня есть свои заботы. А позиция, безусловно, есть, и она полностью на стороне России и российского руководства.

Когда я смотрю новости и там начинают говорить о сносе памятников людям, которые имеют какое-то отношение к России, когда говорят о попытках русский язык отменить, я сразу вспоминаю 2012 год. Я был в Одессе и не увидел там ничего против России. Наоборот, я видел огромные биллборды с репродукциями картин русских художников, портреты русских писателей и поэтов. И все это было по одним слоганом: «Что такое русский язык». Там были высказывания Достоевского, Пушкина, Толстого. Причем, это не был год русского языка или еще какой-то праздник. А сейчас год прошел и все перевернулось с ног на голову.

«На месте правительства я бы запретил то, что звучит в общественном транспорте. Запретил ввиду отсутствия всякого вкуса. За прививание каких-то полууголовных привычек населению».

Независимость страны заключается в том, чтобы дать народу почувствовать, что он — народ, а не какое-то быдло. Повернуться лицом к народу. Независимость не в том, чтобы что-то запрещать, а потом стрелять.

Все эти разговоры Украины о самостоятельности — на самом деле бред.

Когда во главу всего ставятся материальные и только лишь материальные ценности, то классической музыке сложно пробиться. Поэтому сейчас происходит такое отдаление.

Для того, чтобы человек начал понимать поэзию, живопись, он должен ходить на выставки, он должен читать книги. А чтобы человек понимал музыку, он должен в первую очередь ее слушать.

Нельзя научиться слушать музыку, просто сидя в тишине и размышляя, а понравится ли мне Чайковский. Ее просто надо включать и слушать.

Классическая музыка должна звучать везде. Начиная с торговых центров и уличных мероприятий — как говорится, в местах массового скопления людей. Это нужно пропагандировать.

На месте правительства я бы запретил то, что звучит в общественном транспорте. Запретил ввиду отсутствия всякого вкуса. За прививание каких-то полууголовных привычек населению.

Надо позакрывать большую часть этих идиотских каналов и радиостанций, и сделать на телевидении и на радио как можно больше программ, которые будут рассказывать об истории государства, об истории мира, об истории культуры, музыки, живописи. И очень важно, чтобы вели их талантливые люди, а их очень много. Вот тогда я думаю, что мы сдвинемся с мертвой точки.

Когда ты идешь в кино методом тыка, ты не готов к тому, что тебе будут показывать. Ты выбираешь, не задумываясь. А когда ты к фильму готовишься, это совсем другое дело. Я уже не говорю о том, что можно прочесть разные интервью — актеров, режиссера, подготовить себя. А остальное — это все попкорн.

Еще столько музыки не то что не сыгранной, а даже не услышанной. Вот это знаете, что за коробки? Антология русской симфонической музыки. Дирижер Евгений Светланов. Здесь порядка 160 дисков, на которых записана вся русская симфоническая музыка. Светланов, если я не ошибаюсь, записывал ее с 70-х годов. И из этой массы я слушал, наверное, процента три. Не играл, а только слушал! Так это русской музыки, а если брать зарубежную, то одного Моцарта будет пять таких коробок.

Моя цель — по возможности больше слушать музыки, больше играть того, что здесь не игралось, или я никогда не дирижировал, слышал, знаю, что хорошая музыка, но не приходилось дирижировать.

Что касается мечты, я хочу, чтобы в Рязани был современный концертный зал. С хорошей акустикой. Чтобы он соответствовал, как сейчас модно говорить, мировым стандартам. Чтобы люди приходили туда как в храм искусства. В чистоту, в первую очередь — духовную, и наслаждались красивой музыкой, выставками, спектаклями…

К некоторым произведениям можно подготовиться за 3–4 дня или неделю, а на другие нужно потратить месяц, а то и больше. Для того, чтобы самому охватить весь материал.

Лучше всего для дирижера — поменьше болтать, побольше дирижировать.

ya62.ru