Дочь Г. Клементьева Екатерина: Casta Diva на самарской сцене (воспоминание о летнем концерте)

Автор: Светлана Ишина

В одном из летних симфонических концертов в Самаре выступила солистка московской филармонии, лауреат международных конкурсов Екатерина Клементьева (сопрано).

Практически не прерываясь она исполнила пять сложнейших номеров, которые по «весу» вполне вытянули бы на программу международного конкурса (а то и двух!). По крайней мере, у участников престижного Собиновского музыкального фестиваля в списке произведений для выбора программы значатся именно эти сочинения. Все они не просто входят в сокровищницу мирового вокального искусства, но и являются одними из самых трудных в исполнении: Ария Лауретты из оперы "Джанни Скикки" Пуччини и Ария Донны Анны из оперы "Дон Жуан" Моцарта, Каватина Нормы из одноимённой оперы Беллини, два фрагмента из опер Верди - Сцена и каватина Эльвиры из "Эрнани" и Мелодия Леоноры из "Силы Судьбы"...

Уже после выступления мы разговорились с Ириной Цыгановой, которая вела этот концерт, -она восхищённо произнесла: «Заметила, с какой лёгкостью она поёт? Словно это не составляет ей никакого труда! А ведь арии сложнейшие, особенно Верди - широчайший диапазон, невероятные пассажи… И это при том, что на улице плюс 38! Вокалисты или вообще не поют в такую жару, или поют с микрофоном, потому что тяжело».

Екатерина пела виртуозно. Дошло до курьёза: несколько раз публика, не дослушав арии до конца, во время секундных пауз принималась жарко аплодировать - настолько ощущалось, просто «висело в воздухе» это всеобщее желание отблагодарить певицу аплодисментами. После каждого номера зал взрывался овациями и криками «Браво!», Екатерину вызывали на поклон, она была даже немного смущена столь бурным приёмом публики, - это чувствовалось по её улыбке. Кланялась, принимала от слушателей цветы, относила их к дирижёрскому пульту и снова представала перед нами - в образе очередной своей героини. И звучала очередная партия, в которой певица была уже совсем другая. Она перевоплощалась - прямо на глазах публики. И для этого ей не надо было переодеваться в другое платье, не нужно было менять декораций - собственно, декораций никаких и не было. Но все мы чувствовали себя не на симфоническом концерте, а в опере.

Благодаря небольшим, но ёмким комментариям лектора-музыковеда было ясно, о чём идёт речь, и Екатерину понимали - даже при том, что пела она на итальянском языке…

Это удивительно! И то, как она пела, и то, как её слушали. Затаив дыхание, боясь упустить каждую секунду этого безграничного счастья, за которым, в общем-то, каждый из нас и приходит в зал филармонии.

В чём же секрет успеха молодой певицы? Каким образом ей удаётся создать столь достоверный образ своих героинь, донести до публики мельчайшие детали их переживаний, всего того, что составляет их внутренний мир, ведь страсти-то в этих операх царят нешуточные…

Кто за дирижёрским пультом?

Возможно, ответ на этот вопрос скрывается в том, кто стоит за дирижёрским пультом. Думаю, именно этот союз - певицы и дирижёра (а следовательно, и всего оркестра) - даёт такие выдающиеся результаты. Георгий Евгеньевич чувствует дочь, как никто другой, а она - его. И эта их внутренняя, едва ли ни «космическая» связь ощущается даже визуально - связь не просто отца и дочери, а двух музыкантов, объединённых одной целью - помочь слушателю обрести смысл жизни через музыку, которую они слышат.

Ощущение, что оба понимают друг друга не просто без слов, но даже не глядя друг на друга. Она не подстраивается под оркестр, не думает о его аккомпанементе. Потому что там, где она в этот миг на самом деле находится - нет ни оркестров, ни дирижёра. Есть жизнь героев, реальная жизнь - реальная любовь, реальные страдания…И не просто жизнь, а как правило, самые драматические, самые напряжённые её моменты.

В течение нескольких минут, пока звучит ария, Екатерина Клементьева полностью отдаёт себя музыке, драматическому течению роли - проживает жизнь своей героини, не думая ни о чём другом! А уж дело аккомпаниатора - оркестра во главе с дирижёром - «поймать» настроение певицы, уловить малейшие его изменения, рассчитать (или интуитивно почувствовать?) время своего вступления. Возможно, выходя на сцену, певица и сама не знает, каким образом на этот раз «поведёт себя» её героиня, как долго будет звучать та или иная музыкальная фраза - потому что она действительно перестаёт быть собой, и поёт уже не она, а её Лауретта, Леонора, Эльвира… Если это любовь - то сердце трепещет, если расставание - плачет горькими слезами. А когда плачешь или ликуешь, замечаешь ли время? И можно ли вымерить, сколько это состояние продлится?

Одним словом, «попасть в яблочко», определив, когда певица закончит свою музыкальную мысль, дирижёру нужно за доли секунды до того, как она сама это поймёт. Вот такой парадокс. Если это действительно интуиция дирижёра - уму непостижимо! Если не интуиция, а тонкий расчёт (в том числе и у Кати - вполне может быть, что это ощущение - натуральности происходящего на сцене - возникает у нас, сама же певица как раз точно знает, как она будет петь и какой длительности будут ферматы, то есть заранее планирует драматургическую схему выступления) - тогда это не что иное, как профессионализм. Обоих. Профессионализм с большой буквы. Так создаётся возможность идеального исполнения вокальной музыки. Исполнения, в котором происходит глубочайшее взаимопроникновение двух важнейших пластов фактуры - вокальной партии и сопровождения - в рамках единого художественного целого. Здесь нет искусственного доминирования вокала или оркестра, но есть гармония значений и смысла, проявляющего волю композитора. В этой правде выражения - главный секрет столь высокой силы воздействия исполнителей на аудиторию. Специалисты говорят, такая интерпретация оперной музыки вообще достаточно редка - не только у нас в Самаре, но и в России, и даже в мире.

…От многих музыкантов приходилось слышать - с Клементьевым на редкость легко и интересно работать. Начинающим оперным певцам он даёт бесценные советы не только как опытный дирижёр, имеющий громадную практику работы в музыкальных театрах страны, но и как великолепный знаток музыки (не все знают, что по первому образованию - в Гнесинском институте - Георгий Евгеньевич музыковед). Кроме того молодые самарские вокалисты, которые выступают с Клементьевым, без смущения говорят о том, что для них этот дирижёр - подарок небес, что у него редкостный дар педагога и многие считают собственные достижения на престижных конкурсах результатом труда не только своих консерваторских педагогов, но и дирижёра, с которым все полученные навыки отрабатываются на практике.

И это действительно так! Не будучи профессионалом, трудно судить о тонкостях вокального исполнительства, но я, например, прекрасно представляю себя на месте начинающего певца: мало иметь голос, талант, надо ими правильно «управлять». А Клементьев - наверное, это действительно дар небес - умеет найти самые верные слова и подсказать музыканту не просто, что нужно сделать, но и как.

Что уж говорить о дочери Георгия Евгеньевича! Разумеется, Екатерина внимает всем советам отца, и на сцене мы видим их родство - духовное в первую очередь.

Не только рядом с папой…

Но дело, конечно, не только в их творческом союзе. Будучи солисткой Московской филармонии, Екатерина выступает и с другими дирижёрами и вокалистами, как в столице, где живёт уже несколько лет, так и в регионах, много ездит по стране. Ещё будучи студенткой Самарской академии культуры, успешно выступала в дуэте с солистом Большого театра Андреем Дунаевым. Стажировалась в Москве в Центре оперного пения им. Галины Вишневской и одновременно пела в нескольких спектаклях Самарского театра оперы и балета. В декабре 2006 года, уже будучи аспиранткой московской Академии хорового искусства, исполнила сложнейшую партию Виолетты из «Травиаты» Дж.Верди в Волгоградском музыкальном театре, в феврале 2009-го в Новосибирской филармонии - «исповедальную» монооперу Ф.Пуленка «Человеческий голос» - сложнейшее по силе драматического воздействия произведение, которое входит в концертный репертуар многих выдающихся певиц. Внешнего действия в опере нет, все сосредоточено на раскрытии внутренней драмы: женщина, оставленная возлюбленным, в последний раз разговаривает с ним по телефону. Выразительная вокальная партия, мелодия, гибко передающая оттенки чувств и душевного состояния героини, богатый тембрами оркестр раскрывают тему страдания женщины, её тоски по счастью. Можно только гадать, каким образом совсем молодая певица может передавать такие характеры…

Активную концертную деятельность Екатерина совмещает с работой на кафедре концертно-камерного искусства Московской консерватории. Кроме того, в копилке её достижений - победы на многочисленных конкурсах, в том числе международных. Самые яркие из них - Третья премия на международном конкурсе «Веlla voce» в Москве, Вторая - на I Московском международном конкурсе-фестивале «Современное искусство и образование», специальный приз на международном конкурсе вокалистов «Конкурс конкурсов им. Л. Собинова» в Саратове.

Что касается Самары, здесь её действительно знают и любят давно - с 10 лет Катя принимает участие в симфонических концертах и спектаклях Самарской филармонии. Ещё школьницей стала лауреатом двух конкурсов - «Серебряный микрофон» и «Золотой микрофон». Неслучайно самарские слушатели, особенно люди старшего поколения, до сих пор преподносят певице не только цветы, но и шоколадки, по-прежнему видя в ней ребёнка.

Дар драматической актрисы: вот уж точно гены прадеда

В дни международного фестиваля искусств «Цветущий багульник-2010» одна из газет Забайкалья написала: «Екатерина Клементьева завораживала зал поэтической женственностью. Филигранный вокал в сочетании с очаровательной внешностью - стопроцентное попадание в зрительские сердца. Не уступая своему партнёру по сцене, Екатерина заставляла слушателя верить созданным образам. Верить в угрозы героини, готовой кинуться с моста, если отец не даст согласия на её брак, сопереживать девушке, прощающейся с возлюбленным. Певице одинаково точно удаются образы страстных женщин и невинных девушек".

Наверное, секрет успеха певицы заключён именно в этом - в том, что она поёт не просто вдохновенно - она внутренне ощущает себя драматической актрисой.

Вспомним: Фёдор Шаляпин относился к произведениям, которые исполнял, именно как к драматическим спектаклям и никогда не говорил: «Я пою партию такого-то», только «Я играю». Потому что не мыслил музыкальную партию в отрыве от драматического образа, от личности героя, проживающего на сцене свою жизнь. То же - и у Екатерины Клементьевой. Вот уж точно гены прадеда!

Какого прадеда? - спросите вы. Это удивительно, но ни Георгий Евгеньевич, ни тем более Екатерина не афишируют своё родство с известным русским оперным певцом Львом Михайловичем Клементьевым. А зря. Ведь это не просто родство, не седьмая вода на киселе. Лев Михайлович - родной дед дирижёра Клементьева, и истоки сегодняшнего успеха Екатерины - там, в девятнадцатом веке. И это, несомненно, наводит на мысль о том, что талантливость, дарование, как вокальное, так и драматическое, накапливаются и передаются из поколения в поколение…

Лев Клементьев был незаурядным человеком и ярким тенором. Солист императорских театров, он первым исполнил партию Водемона в опере «Иоланта» П. Чайковского (и сам Пётр Ильич высоко оценил его исполнение этой роли). Первым спел Молодого цыгана в «Алеко» С. Рахманинова. По мнению критиков, был лучшим Нероном в одноимённой опере А. Рубинштейна. Сохранились некоторые грамзаписи Клементьева, сделанные в начале ХХ века - Германа из «Пиковой дамы», Ленского из «Евгения Онегина» (до Собинова, кстати, он считался лучшим исполнителем этой роли)…

Так стоит ли удивляться тому, откуда у Екатерины Клементьевой такой необъятный темперамент, столь выразительное интонирование, незаурядные актёрские возможности и умение держать внимание публики!

В словаре Аркадия Михайловича Пружанского, автора двухтомного труда «Отечественные певцы. 1755—1917», о Льве Клементьеве написано так, словно это о… его правнучке!

Сравните: «обладал красивым сильным голосом (баритонального оттенка с хорошо поставленным верхним регистром) широкого диапазона - свыше двух октав, актёрским дарованием». (У Кати - лирическое сопрано с большим диапазоном (от «соль» малой октавы до «ми» - третьей октавы), с красивым тембром, богатой филировкой звука, тонким piano).

«Исполнение отличалось повышенной эмоциональностью. Создавая образ, Лев Клементьев большое внимание уделял жесту и пластике». (У правнучки - всё то же, с точностью до 100 процентов!).

«Репертуар певца насчитывал свыше 50 партий - лирических, драматических, характерных». (В репертуаре у Екатерины - семь опер, не считая бесчисленное количество романсов и песен русских и зарубежных композиторов).

И наконец: «В числе близких певцу партий были те, в которых преобладала эффектная внешняя сторона». (У Кати внешняя сторона роли, без сомнения, не на последнем месте, неслучайно четыре года назад на Собиновском конкурсе, будучи самой молодой его участницей, девушка получила специальный приз не от кого-нибудь, а от Союза театральных деятелей России!).

Забавный момент: российские музыканты и просто ценители классической музыки, интересующиеся историей оперного искусства, на форуме «Классика» в интернете не так давно открыли тему, посвящённую творчеству Льва Клементьева - в связи со 100-летием со дня его смерти. И только спустя несколько месяцев выяснили, что у знаменитого тенора есть потомки. Среди тех, кто обсуждал тему, были и самарцы. Но даже наши земляки, меломаны, которые прекрасно знают дирижёра Георгия Клементьева, бывают на его концертах, не могли предполагать, что наш дирижёр - внук «того самого» Льва Клементьева...

Чистейшей прелести чистейший образец

У Екатерины Клементьевой есть ещё один неоспоримый плюс - главный плюс человека, музыкальным инструментом которого является голос, - чисто вокальная красота. Певица крайне бережно относится к тому, что исполняет, очень точно, чисто воспроизводит интонации. В её голосе нет ничего неестественного, - ни одного динамического оттенка, который не был бы оправдан драматически. Почему это происходит? Наверное, по той же причине - у Кати нет ни капли самолюбования, свойственного молодым оперным певицам, многие из которых недостаток драматического таланта пытаются скрыть за счёт внешнего позёрства. Она выходит на сцену не «самовыражаться», а выражать музыку, её смысл. Она живёт в состоянии внутренней правды, служит искусству - как ни высокопарно это прозвучит. И, желая выразить характер, делает это очень убедительно.

Ей не надо удивлять, шокировать публику, потому что всё, что нужно, до неё сделал композитор. Её дело - «всего лишь» донести до слушателя его мысли. И она это делает блестяще.