О ценном рояле замолвите слово

О ценном рояле замолвите слово

Про большую библиотеку, какао и старинный «Стейнвей»

Первый раз усаживая за клавишный инструмент ученика, хороший фортепианный педагог немедленно объясняет, что любое пианино, а более того концертный рояль — это не мебель. Не стол. Не шкаф. На нем могут лежать только ноты. Никаких чашек с какао, никаких ваз с цветами, никаких свечей. Свечи когда-то ставили в специальные канделябры, но это было сто лет назад, без электричества. Ещё нельзя после уроков или концерта оставлять инструмент открытым. Нельзя рояль ставить к батарее. Нельзя мыть мокрой тряпкой.

Дальше педагог рассказывает, почему такие строгости. Потому что в музыкальном инструменте нет ничего, что было бы прикручено просто так. Всё работает на одну цель — звук. Продуман каждый винтик, каждая деталь. Чем лучше продуман рояль, чем лучше мастера над ним работали, тем лучше звук. Тем послушней инструмент, тем красивей и тоньше динамика, точней штрих, волшебней воздействие на слушателя. Очень важно, чтобы рояль сохранялся таким, каким был создан. Чтобы на нем не пили какао.

— Вот, послушай — говорит педагог, — всего десять пальцев, всего семь нот. А происходит чудо. Рояль поёт.

Есть на карте России маленький старинный город Рыбинск. Меньше двухсот тысяч жителей. В Рыбинске есть музей старинных роялей. Там идут концерты, занимаются школьники, приезжают знаменитые музыканты. Роялям в Рыбинске хорошо. Их не моют мокрыми тряпками, не открывают просто так, не ставят к батарее. Не бросают на них одежду, не ставят чайники. Не стучат по ним волжской воблой. Поэтому рояли в Рыбинске поют, дарят людям чудо. Их любят и берегут.

Есть на карте России большой культурный город Самара. Около миллиона жителей. В Самаре нет музея старинных роялей, но есть большая, роскошная библиотека. А в ней живёт прекрасный, единственный в городе удивительно сохранившийся старинный рояль «Стейнвей». Он овеян легендами, чудесный, из палисандра, с резными ножками, педальной лирой и пюпитром, с вензелями и медалями на золотой фигурной раме, с чудесным, до сих пор поющим звуком! Рояль принадлежит государственной библиотеке, о чём справа от клавиатуры прямо на бакенлётце масляной краской нарисован инвентарный номер. А значит, рояль принадлежит всем самарцам.

Как государство относится к старинным роялям, принадлежащим государству? Как к любому историческому имуществу. Культурному наследию. Рояль должен быть осмотрен специалистами, которые имеют экспертные полномочия, разбираются в роялях, понимают их ценность. Если специалист определил, что рояль ценный, ему больше ста лет и у него есть история — рояль ремонтируют, реставрируют, любят, берегут — и дают всем послушать его прекрасный певучий звук, перенестись в позапрошлый век. Дают услышать, как люди умели делать руками изумительные вещи. Создавать красоту. Не зря коптить небо.

Если же специалист определил, что старинный рояль никакой не ценный, а так, балалайка из коопторга — с роялем поступают, как хотят. Ставят на него графины, бьют волжской воблой, рубят топором, относят на помойку. Могут сжечь для рекламного ролика. Могут сбросить со скалы. А могут дать на нём играть всем желающим, мощно стучать по клавишам с похвальным усердием. Могут отдать ремонтировать кому попало, привинчивать резные детали китайскими саморезами, забивать молотком колки-вирбеля с похвальной страстью. С роялем без подтвержденной ценности так можно поступать. Государство не против. Даже если рояль умрет, или потеряет свой редкий звук.

Поэтому очень важно сначала определить ценность. Составить акт. Скрепить личной подписью. Определить необходимый регламент ремонта и содержания, чтобы никто не мог запросто молотить по клавишам и забивать колки. Даже с самыми благими намерениями. Ведь не делают операцию на мозге куафёры маникюрными ножницами, даже с самыми благими намерениями.

Но что-то странное происходит в культурном городе Самаре с антикварным роялем в библиотеке. Большая библиотека не приглашает к нему экспертов. А приглашает разнообразных музыкантов и немузыкантов, чтобы они со всей мощью стучали по клавишам. Приглашает разнообразных ремонтёров без квалификации, но зато с китайскими саморезами. Музыканты рады любой возможности выступить на публику. Они для этого живут. Ремонтёры-любители рады любой возможности позабивать вирбеля с похвальной страстью. И бесценный рояль без объявленной ценности — умирает. Его прекрасный стейнвеевский золотой звук умирает. Это слышно. С каждым годом всё больше и больше.

Между тем, в большой библиотеке есть ещё другой рояль, «Фёрстер»! Он бездействует, стоит в тесной кулисе сцены лекционного зала и мешает артистам местного театра — друга библиотеки вести свою культурную театральную деятельность. Почему бы этот вполне пригодный для концертов «Фёрстер» не перенести на место «Стейнвея» и не проводить на нём концерты, пока «Стейнвей» подождал бы оценки и реставрации? «Фёрстер» точно не имеет музейной ценности, просто хороший рояль для людей.

Но большая библиотека, умеющая, между прочим, хранить редкие ценные вещи, например, книги, упорно не хочет сохранить, как положено, редкий инструмент. Библиотека закрывает уши, чтобы не слышать вопросы о рояле. Закрывает глаза, чтобы не видеть о нём публикации в соцсетях. Зажимает себе рот, чтобы не отвечать. Ведёт себя, как три глупые обезьянки. И продолжает звать к роялю жадных до концертов музыкантов, и жадных до молотка ремонтёров.

Нельзя не упомянуть здесь о самих музыкантах, которые как стыдливый воришка Альхен, понимают ценность и аварийное состояние рояля, но не могут встать стеной на его защиту. Слишком редки и слишком сладки аплодисменты благодарной публики на камерных концертах в Самаре. И думает пианист: «Ну подумаешь, сыграю разочек. Я же не топором». Топором, коллеги! Топором. Любительская настройка и вдохновенное форте без грамотного ремонта — это топором. Трепанация черепа заслуженного старика пилкой для ногтей.

Без любви и заботы погибнут редкие старинные самарские рояли, видевшие гениев, служившие им — «Стейнвей» в библиотеке, рояль Шостаковича в ДМШ № 1. Ну не вот прямо погибнут, конечно, в щепки. Погибнет их звук. И наши дети не услышат, как звучали такие рояли под руками Рахманинова, Фере, Скрябина… Рояли без правильного ухода и заботы останутся бренчащей мебелью. С чашкой какао на грязной крышке. У батареи.