«Я сделал максимум для того, чтобы имя Абрама Ильича Ямпольского не было забыто...»

Испытывать благодарность к учителям, ощущая себя «звеном» крепкой цепи, — не в этом ли залог успеха представителей русской исполнительской школы, среди которых яркой фигурой является профессор Московской консерватории, народный артист СССР Эдуард Грач.

В разгар приемной кампании в Московской консерватории мы говорили с Эдуардом Давидовичем о прошедшем VII Международном конкурсе скрипачей имени А. И. Ямпольского, ставшем одним из значительных событий в его
творческой жизни в 2017 году.

Эдуард Давидович, между VI и VII конкурсами оказался перерыв в пять лет, хотя изначально в регламенте был заложен интервал в три года? В чем причина?

В 2015 году Министерство не профинансировало конкурс, о чем я особенно сожалею, потому что это был год юбилея Абрама Ильича: 125 лет со дня рождения. Мы к нему серьезно готовились. Скажу честно, я уже думал, что конкурса им. А. Ямпольского не будет больше никогда. Чистый случай, что он состоялся сейчас.

На официальной страничке конкурса в интернете указаны довольно высокие денежные премии лауреатам (250 000 — 1 премия в группе А, и 400 000 — в группе В), а на сайте фонда «Призвание — Музыкант» — другие цифры. Почему так получилось?

Дело в том, что, примерно, за месяц до конкурса, тогда, когда мы уже закончили принимать заявки, возникла огромная сложность с деньгами. И мне пришлось пойти на то, чтобы сократить премии в два раза. Позже, из-за этого возникли расхождения в информациях на разных сайтах.

А какова роль фонда «Призвание- музыкант»?

Фонд «Призвание-Музыкант» сделал первые шаги в организации VII конкурса им. А. Ямпольского. Этот фонд возглавляет скрипачка, выпускница Московской консерватории, Елена Иванова. Она же организовывала конкурс им. С. Прокофьева, куда я был приглашен в жюри. Тогда она и сказала мне: «Эдуард Давидович, я хочу сделать конкурс Вашего имени». Я ответил: «Леночка, сделай лучше конкурс Ямпольского». Она согласилась. Так все и началось.

Расскажите о жюри. Лариса Габышева, Владимир Иванов, Ицхак Рашковский и Петру Мунтяну приезжали на конкурс неоднократно, но в этом году были и новые члены жюри — Михаил Гантварг, Анна Кандинская, Лина Ю, Раиса Мусахаджаева…

П. Мунтяну в жюри вообще с первого конкурса, с 1996 года. Можно сказать — член жюри со стажем. Михаил Гантварг был приглашен как представитель Санкт-Петербургской скрипичной школы. А Раису Мусахаджаеву новым членом жюри назвать нельзя.

Дело в том, что на первом конкурсе была ее сестра Айман, и после я ее приглашал несколько раз. С ней у меня давние творческие связи: я ездил в Алма-Ату, когда еще не было Астаны. Но, она не всегда может приехать, к сожалению. А с ее сестрой Раисой мы и раньше вместе работали на разных конкурсах, потому я и пригласил ее в этот раз.

С Анной Кандинской мы встретились на курсах «Призвание-Музыкант». Она привозила из Вены своих учеников, и мне показалось, что это интересная фигура для конкурса: у нее сильный класс и сама она известная скрипачка. Кстати, один ее ученик из США получил на конкурсе третью премию.

Лина Ю мой давний друг со времен преподавания в Шанхае: в 1991 году по приглашению я работал там три месяца. Она заведующая кафедры в Шанхайской консерватории, ведет всю школу, замечательная скрипачка.

Расскажите о вашей системе конкурсного голосования. Известно, что она отличается от традиционной.

Система действительно необычная. Происходит все так: после каждого исполнителя секретарь собирает баллы. При этом, оценивается не только выступление в целом, но и каждое произведение отдельно, поскольку я считаю, что все в программе важно: если произведение исполнено, значит оно должно оцениваться. Так что «Венский каприс» Ф. Крейслера «стоит» столько же, сколько, предположим, «Чакона» Баха.

По окончании тура происходит подсчет. Максимальный и минимальный баллы традиционно отсеиваются и выводится средний балл. Жюри получает таблицу, в которой выстраиваются баллы в порядке убывания — от максимального до минимального, и решает, после какого количества баллов конкурсанты не выходят в следующий тур.

После голосования им сообщается, кто не прошел дальше. При этом, в каком порядке идут участники, до конца так и остается неизвестным, потому что в финале суммируются баллы всех трех туров.

Эта система объясняет почему в итоге получилась одна первая, одна вторая и четыре третьих премии: первая набрала по результатам трех туров 70 с чем-то баллов, вторая — 67, а четыре участника набрали от 62 до 63 баллов.

По сравнению с VI конкурсом, в структуре VII произошли изменения. В первую очередь, расширились возрастные рамки для участников. Добавилась младшая группа с внушительной программой из трех туров, включающей обязательные сочинения — пьесы в обработке Ямпольского и Витали «Чакону». Каковы причины введения детской группы в традиционно взрослый скрипичный конкурс?

Дело в том, что первый конкурс Ямпольского в 1996 году, был именно в двух группах. Победителем в младшей группе тогда была Пан И Чун, прекрасная китайская скрипачка. Потом я на долгое время отказался от младшей группы, поскольку ее было очень сложно собрать. Сейчас организаторы захотели, чтобы она снова была, и я пошел навстречу, тем более, что это было и мое желание.

Младшая группа показала себя очень хорошо. Вон Пуй Ин, Матвей Блюмин, Мария Артеева, Стефания Поспехина, и другие победители этой группы — перспективные ребята.

Расскажите про обязательные сочинения. Почему «Чакона» Витали?

Потому что мой первый в жизни сольный концерт в 1944 году в Новосибирске начинался именно с «Чаконы». Это произведение стало для меня знаковым на всю жизнь, и я решил, что будет символичным сделать его обязательным сочинением для младшей группы. Также, в качестве обязательных, в эту группу я ввел две пьесы Ф. Листа в обработке Абрама Ильича: «Как дух Лауры» и «Утешение».

В старшей группе обязательным сочинением традиционно было только «Рондо-каприччиозо» Ф. Мендельсона-А. Ямпольского, но в этом году я добавил еще пьесу Ф. Листа «Забытый вальс». Я немножко облегчил жизнь старшей группе, поскольку «Рондо-каприччиозо» очень коварная пьеса. На предыдущих конкурсах, те, кто не могли с ней справиться, обычно отказывались от участия. А сейчас есть возможность замены. Однако, специальный приз мы по-прежнему давали только за «Рондо-каприччиозо». В этот раз его получила Хироко Нинагава.

В конкурсной программе третьего тура у старшей группы есть необычное условие, о котором хотелось бы спросить. Почему концерты А. Вивальди из цикла «Времена года» исполняются с оркестром, а крупный романтический концерт, напротив — без оркестра «под рояль»?

Все упирается в деньги. Где взять деньги на симфонический оркестр? А с «Московией», мы можем сыграть также, как всегда играем в Большом Зале. Как Вы думаете, каков мой гонорар за сольный концерт в Большом Зале консерватории? Вы не ожидаете, что я Вам скажу: 64 билета. Но это же консерватория, это святой Большой Зал! В нем я никогда не отказывался играть и дирижировать, потому что такого зала больше нет. Он феноменальный.

Можно ли считать, что выступление с оркестром без дирижера является на конкурсе проверкой универсальных концертных навыков скрипача: знания партитуры, способности руководить, полностью отвечая за интерпретацию?

Безусловно. Участники сами проводят репетиции, я не имею к этому никакого отношения. Причем, оркестр меняет штрихи под каждого солиста. Дело не только в том, чтобы показать вступление, характер и прочее… Я лично считаю, что «Времена года» нужно играть именно без дирижера. Я никогда не играл эту музыку с дирижером: сам дирижировал и сам играл.

То, что участники проводят репетиции самостоятельно, по-моему, совершенно уникальный опыт для российских скрипичных конкурсов.

Да, я сделал так. И это показательно. К тому же, я хочу, чтобы и оркестр играл, это очень полезно. Причем, для аккомпанемента на конкурсе я беру из оркестра не кого-нибудь! Играют лучшие. К примеру, первый концертмейстер в «Московии» сейчас Елена Таросян, — лауреат Второй премии VI конкурса им. А. Ямпольского. Она аккомпанировала всем финалистам.

В своем классе Вы много внимания уделяете оркестровой практике. Это педагогический принцип?

Безусловно! Я считаю, что занятия с оркестром, это продолжение моих занятий в классе. Даже не знаю, что является продолжением чего. Важно все. Обучение должно идти в комплексе, поэтому, я многие годы брал в оркестр только учеников моего класса.

Но, теперь я беру студентов и из других классов моей кафедры. Например, сейчас в «Московии» играют замечательные девочки Оксаны Олеговны Тихоновой. Я не так давно пригласил ее к себе на кафедру, и не секунды об этом не жалею, только все больше убеждаюсь, что принял правильное решение.

Победы на конкурсах китайских и японских скрипачей уже можно считать традицией (I премия: в младшей группе — Вон Пуй Ин; в старшей — Хироко Нинагава). В чем они опередили наших Марию Артееву и Агафью Григорьеву?

У меня был замечательный друг в Югославии, дирижер Джуро Якшич, с ним в Белграде я играл, наверное, один из лучших концертов в моей жизни… Мы очень сдружились, и он мне сказал как-то: «XXI век, будет век Востока: Китая, Японии, Кореи». Его слова все больше подтверждаются. Что касается конкурса, то Хироко Нинагава показала себя, как более зрелый музыкант. Все-таки ей уже 30, а Григорьевой только 18. Но Агафья Григорьева с моей точки зрения совершенно уникальна. Приведу пример.

Она играла на конкурсе Ямпольского Первый концерт Паганини с каденцией Э. Соре. Прошел какой-то месяц, и она поступает в консерваторию уже с концертом Глазунова! Так могут далеко не все.

Как она попала в Ваш класс?

Ее выступление мне очень понравилось на конкурсе в Дубне. Она училась тогда в Химках у Людмилы Михайловны Егоровой. Кстати, я считаю, что для младшего и среднего возраста это один из лучших педагогов в России! После конкурса Агафья обратилась ко мне, и с 2013 года я с ней работаю. Кстати, с этого же года я работаю и с Хироко Нинагавой. С тем, как она попала в мой класс связана интересная история.

Я был председателем жюри и президентом конкурса им. Й. Сигети в Будапеште. Нинагава играла там на Первом туре. Через какое-то время после этого, я поехал на V конкурс «Скрипка Севера» в Якутск. Представьте, она специально приехала из Японии в Якутск, чтобы брать у меня мастер-классы! Позднее она приехала в Москву и стала моим стажером.

А в этом году на первом туре конкурса Ямпольского Нинагава сыграла так, что П. Мунтяну сразу сказал: «Это Первая премия!». И действительно, она очень ровно прошла все три тура, демонстрируя очень стабильную и зрелую игру.

Что Вы ждете от конкурса в будущем? Каковы надежды и планы?

Сказать, что я настроен на восьмой конкурс, я пока не могу. Этот конкурс отнял слишком много сил, да и в целом был трудный год. Не знаю. Посмотрим, как будет. Я считаю, что я сделал максимум для того, чтобы имя Абрама Ильича Ямпольского не было забыто.

У нас ведь всех забывают. Хоть бы раз я услышал от нынешнего поколения скрипачей на коллоквиуме, чтобы смогли назвать имена известных профессоров Московской консерватории — Ямпольского, Цейтлина или Мостраса… В лучшем случае, называют тех, кто работает сейчас. Но каждый конкурс скрипачей им. А. Ямпольского напоминает о том, что Абрам Ильич был гениальный педагог, и что именно он был основоположником нашей русской-советской скрипичной школы.

Кроме конкурса им. А. Ямпольского, какие наиболее важные концерты и события 2017 года, Вы можете отметить?

В первую очередь, это ежегодная серия концертов оркестра «Московия» в Большом зале. Мы играли двенадцать концертов Вивальди — для двух скрипок, для трех, для четырех, виолончельный, арфовый. Кроме этого — «Новогодний бал с Э. Грачом и Московией». Был также юношеский конкурс им. П. Чайковского в Астане: мой ученик Алексей Стычкин стал единственным россиянином, прошедшим в финал, и получил в итоге третью премию.

В день закрытия юношеского конкурса им. П. Чайковского я улетел в Якутск, на VI конкурс «Скрипка Севера», в котором принимали участие шестеро моих учеников. Там мы собрали хорошую коллекцию: два Гран При, две Первые и две Вторые премии.

Я убежден, что скрипачи должны играть, должны быть на сцене, а не только заниматься в классе. Чем бы ни закончился конкурс, он всегда полезен тем, что ты принимал в нем участие: ты вышел на сцену и сыграл программу. И мне не было стыдно ни за кого из тех, кого я повез на конкурс «Скрипка Севера». Мне не стыдно и за состав участников конкурса им. Ямпольского, поскольку, по мнению членов жюри, он не только не уступал, но, возможно, в чем-то и превосходил состав последнего конкурса им. П. Чайковского! Так что, как видите, работа идет.

Беседовала Ирина Лежнева.