Чуть-чуть эстонец. Денис Мацуев: лучше не попасть в ноты, чем усыпить зрителей

После этих слов кто-нибудь непременно скажет, что Мацуев — второй Лоза

— На ваш взгляд, надо ли нести классическое искусство в массы или стоит смириться с тем, что это не для всех?

— Когда меня спрашивают, какие позитивные культурные сдвиги произошли в России за последние 15–20 лет, я называю рождение публики нового поколения, которая приучена ходить на концерты классической музыки. На моих концертах в регионах — ползала молодых. Мы с этой публикой тесно общаемся в соцсетях, устраиваем встречи…

Это абсолютный прорыв — подобного нет нигде! Я преклоняюсь перед каждой публикой, но нельзя не отметить, что в Берлине, Нью-Йорке, Лондоне — везде на концертах седые головы. А Россию в этом смысле можно сравнить разве что с Кореей — там молодыми переполнены тысячные залы. Это признак хорошего тона.

— Как так получилось?

— Надеюсь, и я к этому приложил руку. Считаю, что в наше время классическая музыка становится таким коллективным терапевтом — излечивающим, усмиряющим, отвлекающим от безумия негативных новостей, которые идут сплошным потоком. Люди просто истосковались по спокойствию и по прекрасному…

Тут очень важен просветительский момент, чтобы молодые люди понимали, куда идут, что это не развлечение с попкорном, которое выкидывают из головы вместе с мятой упаковкой, которое одурманивает и позволяет управлять массами. Это не попса, которой за последних 20 лет просто отравили публику, гоняя это чистой воды надувательство под шапкой культуры по всем телевидениям и радио.

По счастью, сегодня ситуация меняется — в каждом городе, где есть филармония или концертный зал на моих концертах всегда много молодых лиц.

— В каких вы отношениях с неклассическими музыкантами?

— Как я уже отметил, я поклонник эстрады, на которой вживую поют настоящие песни, настоящих композиторов на настоящие стихи. В этом смысле, замечательная история — проект «Голос» на Первом канале. По нему сразу видно, какое количество талантливых людей живет в России.

Увы, и там, как только проект закончился, все переводится на формат и на потребу, убивая творческое и искреннее. Почему-то считается, что любой креатив и талант — это лишь для маленького процента публики. Я в это не верю!

— Чем завершился ваш музыкальный ринг с Юрием Лозой?

— Лучше не будем. Тут особо нечего комментировать — пошутили один раз с Ваней Ургантом, и хватит.

— Как музыкант, скажите, попадают «битлы» в ноты или нет? Или это неважно?

— Я никогда не скрывал, что я закоренелый «битломан», знаком с Полом Маккартни, неоднократно был на его концертах. И вообще, если говорить не о классической музыке, то я большой поклонник настоящего классического рока и рок-н-ролла. У меня с советских времен сохранилось огромное количество винила — мы с папой обменивали, собирали, покупали. Я взахлеб слушал Rolling Stones, Pink Floyd, Queen, Deep Purple и, конечно же, Beatles. Это классика, которую будут слушать и через сто лет. Все эти группы появились в один временной промежуток, а следующее поколение — и близко рядом не стоит.

Насчет попадания в ноты… Был такой великий пианист Владимир Горовиц — он примерно в половине концертов брал не те ноты, что записаны-либо «мазал», либо «ошибался» — но на это никто не обращал внимания, потому что это было в стихии Горовица. Все свое «НЕ ТО» он тут же адаптировал и обыгрывал, получая транскрипцию великого Горовица. Люди ведь не роботы. Лучше не попасть на три ноты, но это будет по-настоящему, в образе, чем сыграть абсолютно чисто весь концерт, на котором зрители заснут.

После этих слов кто-нибудь непременно скажет, что Мацуев — второй Лоза, но давайте не тратить на это время.

— Что для вас значит успех?

— В первую очередь, это внутреннее ощущение на химическом уровне — дошел твой посыл до сердца слушателей или нет. Это не крики «Браво!», «Бис», не децибелы возбужденного зала, а, скорее, понимающая тишина, скажем, трехтысячного Карнеги-холла. Это не рецензии критиков, а, скорее, слова людей, которым я доверяю, а их немного. В их число входят мои родители и профессор Сергей Доренский. Они знают мои возможности, могут оценить выступление, отметить ошибки, что вдохновляет на новую работу.

— А поражения у вас случаются?

— Провалов как-то не было. Но я знаю свои возможности, поэтому не люблю слушать свои старые записи — сразу понимаю, что можно было сделать лучше. Но такие сомнения должны быть у каждого музыканта, иначе пресытишься и поймешь, что сегодня «уже был гениальный концерт» — и куда дальше? А когда ты возвращаешься из восторженного Карнеги-холла и слышишь от родителей совсем иные отзывы — есть куда стремиться.


www.delfi.lv