Дмитрий Башкиров: это был незаурядный конкурс Чайковского

Пианист Дмитрий Башкиров перестал выступать с концертами три с половиной года назад, когда ему исполнилось 80 лет, но по-прежнему преподает в Мадриде, дает мастер-классы и участвует в работе жюри конкурсов. фото: Андрей Салмин/«Музыкальная жизнь»

XV Международный конкурс имени П. И. Чайковского, проходивший с 15 июня по 2 июля в Москве и Петербурге, ныне уже история. Эти дни потрясли музыкальный мир. Благодаря прямым трансляциям на канале medici.tv за состязаниями пианистов, скрипачей, виолончелистов и вокалистов следили в 180 странах, а число просмотров превысило 10 миллионов. В соцсетях до сих пор не стихают бурные дискуссии. Конкурс открыл целую россыпь малых и больших звезд.
Особенно богатым на таланты стал конкурс пианистов. 27-летний воспитанник Московской консерватории Дмитрий Маслеев одержал победу не только над соперниками, но и над собой и обстоятельствами. 24-летний француз Люка Дебарг занял четвертое место, но снискал горячую любовь публики и критики и стал главной сенсацией конкурса. Супервиртуоз, брызжущий энергией 19-летний американец китайского происхождения Джордж Ли разделил вторую премию с любимцем московской публики, пианистом в четвертом поколении Лукасом Генюшасом. Сибиряк, а ныне петербуржец Сергей Редькин получил третью премию, как и самый юный участник конкурса, 16-летний ученик ЦМШ при Московской консерватории Даниил Харитонов. Запомните эти имена — вы их еще услышите!

Прокомментировать для «ДД» итоги состязания пианистов любезно согласился член жюри конкурса, выдающийся пианист и педагог, профессор мадридской Высшей школы музыки имени королевы Софии и Международной академии пианистов на озере Комо, почетный профессор Московской консерватории Дмитрий Александрович Башкиров.

«Печальная необходимость»

— Вас часто приглашают в жюри международных конкурсов, хотя вы их не сильно жалуете и называете «печальной необходимостью»…

— С одной стороны, победа на конкурсе дает молодым одаренным людям шанс попасть на концертную эстраду и приобрести имя. С другой — в любом, даже самом хорошем конкурсе есть элемент спортивности, и распределение мест не всегда соответствует реальному уровню участников. Помню, как в молодости я отправился концертировать по Европе и узнал, что в довоенном конкурсе имени королевы Елизаветы, где первую премию получил наш замечательный музыкант Эмиль Григорьевич Гилельс, седьмую премию получил Артуро Бенедетти Микеланджели. Но это не помешало ему стать мировой величиной, и мы до сих пор наслаждаемся его лучшими записями — так же, как и записями Гилельса. Я ратую за то, чтобы были не только конкурсы, но и музыкальные фестивали, куда приезжали бы импресарио из разных стран. Молодые музыканты, которые заинтересовали публику и импресарио, получали бы предложения на концерты, контракты. Это не значит, что я отрицаю конкурсы: как показывает опыт, они открывают дорогу многим талантливым музыкантам, и некоторые из них потом не исчезают, а начинают успешную активную концертную деятельность. Просто я хотел бы, чтобы существовали и другие формы выдвижения молодых талантов.

— В этом году в составе международного жюри конкурса Чайковского были такие знаменитые пианисты и педагоги, как Питер Донохоу, Владимир Овчинников, Борис Березовский, Сергей Доренский, Мишель Берофф, Денис Мацуев, а также основатель и художественный руководитель фестиваля в Вербье Мартин Энгстрём… Не трудно ли было принимать решения? Ведь в искусстве не может быть единого мнения, у каждого члена жюри свои пристрастия в музыке…

— Если жюри составлено из музыкантов, которых я уважаю, а некоторых, как Энгстрёма, даже люблю, если их мнения продиктованы не конъюнктурными соображениями, а музыкантскими критериями, я с большим интересом участвую в работе жюри. В этом году в конкурсе не было ни одного ученика члена жюри. Что касается распределения премий среди финалистов, мое мнение в отношении двух человек не совпало с результатом. Но я — лишь один из 12 членов жюри и понимаю, что могут быть и другие суждения. Я считаю 75-80-процентное совпадение нормальным.

— Некоторые музыканты и критики уже назвали нынешний конкурс сильнейшим за всю историю. Вы разделяете это мнение?

— Безусловно. Это был конкурс, редкий по масштабу — организационному, творческому, музыкантскому. Я могу сравнить его только с первым конкурсом Чайковского 1958 года. Организация была безупречна. Команда во главе с председателем оргкомитета Валерием Гергиевым работала удивительно слаженно на протяжении более двух недель. Я был просто восхищен! И, конечно, это настоящий праздник музыки. Большой зал консерватории был всегда полон. Главное достижение конкурса — в том, что он открыл новые яркие имена. Если молодые талантливые пианисты будут развиваться не только с прицелом на виртуозность и внешний блеск, но и в плане содержательности и художественности, если педагоги будут их вести надлежащим образом, их ждет большое будущее.

— Каждый из нас, пристально следивших за ходом соревнования, переживал за тех, кто отсеивался в ходе борьбы. Среди них были и такие незаурядные музыканты, как Хозяинов, Мндоянц…

— Увы, я не участвовал в предварительном прослушивании. Но я знаю несколько человек из тех, кто участвовал в предварительном отборе, как серьезных и одаренных пианистов, и очень удивлен тем, что их не допустили к участию. Тут у меня даже больше несогласия, чем с решением жюри по финалистам. Эти люди были бы очень кстати на конкурсе.

— Многие были удивлены и тем, что во второй тур не прошел Юрий Фаворин.

— Я считаю, что его надо было пропустить, он мог бы интересно показать себя дальше. Это человек со своим видением музыки. Он был когда-то у меня на мастер-классах, и я считаю его одаренным, интересным музыкантом, хотя с какими-то его решениями могу не согласиться. Мне казалось, он обязательно должен был продолжить выступления. Были и другие люди, достойные участия во втором туре. Увы, на конкурсе такое происходит часто.

Моцарт как лакмусовая бумажка

— В этом году прошедшие во второй тур кроме большой сольной программы играли с камерным оркестром концерт Моцарта. Для многих Моцарт стал пробным камнем, экзаменом на музыкальность, общую культуру, способность к музицированию с оркестром…

— Вы абсолютно правы. Когда мы играем Моцарта, мы голенькие: не спрячешься ни за какие октавы, виртуозные пассажи, внешний блеск. В Моцарте слышно, кто истинно музыкален, а кто прикидывается. Поэтому я одобряю идею включения концерта Моцарта в программу. Между прочим, на известном в Европе конкурсе, который проходит в Испании, в Сантандере, я предложил включить в программу в качестве обязательной пьесы сонату Моцарта. Его музыка, как лакмусовая бумажка, выявляет, где натуральная материя, а где синтетика. Должен признаться, что на конкурсе были хорошие исполнения, были менее удачные, но на сто процентов я не был доволен ни разу. Я обожаю Моцарта с детства, с тех времен, когда учился в Тбилиси у Анастасии Давидовны Вирсаладзе, и эту любовь пронес через всю жизнь.

— Мне кажется, Чайковский, называвший Моцарта высшей точкой в музыке и Христом музыкальным, был бы рад, что на конкурсе, носящем его имя, Моцарту уделено такое внимание.

— Наверное. (Улыбается.) К сожалению, молодое поколение пианистов куда больше увлечены быстротой, ловкостью, силой, иногда на грани агрессии — в сравнении с тем временем, когда учился я. Мало тех, в чьей игре чувствуется, что они обожают Моцарта и видят в этой музыке особую прелесть.

— На конкурсе мы услышали две разных, но по-своему прекрасных интерпретации концертов Моцарта — у Дмитрия Маслеева, получившего приз за лучшее исполнение Моцарта, и у Люки Дебарга, тонкого, глубокого художника исповедального плана…

— О Дебарге можно говорить долго — он большой музыкальный талант, интересный и своеобразный. У него есть то, что редко встречается в новом поколении пианистов: богатая музыкальная фантазия, особая поэтичность и пластика, только ему присущее видение музыкальных образов. Но, конечно, сказывается то, что Дебарг начал заниматься музыкой на высоком профессиональном уровне лишь четыре года назад. Пока ему многого недостает и в звуковой палитре, и иногда в какой-то строгости… Но талант замечательный! Дай бог, чтобы он подтянул свои слабые стороны и расширил репертуар.

Что касается Димы Маслеева, признаюсь, он мне очень понравился. Он играл Моцарта в высшей мере музыкально. Единственное, в чем я могу его упрекнуть: он недостаточно выявил бетховенское начало, уже слышное в ре-минорном концерте. Из 27 концертов Моцарта в миноре написаны два — до-минорный и ре-минорный, — и они подготовили почву для Бетховена. Один из его современников вспоминал о том, что Бетховен в Вене слушал до-минорный концерт Моцарта и восхищенно сказал: «Я никогда не напишу такой гениальной музыки!» Вот этой патетичности, этого драматизма мне и недоставало в исполнении наших конкурсантов.

О лауреатах и том, кого стоит слушать

— А как вы оцениваете исполнение финалистами Первого концерта Чайковского?

— Несмотря на то, что идет смена поколений, меняются вкусы публики, Первый фортепианный концерт Чайковского сохраняет невероятную популярность во всем мире. Как ни странно, очень мало даже выдающихся пианистов, чье исполнение этого концерта отвечает моим представлениям.

В русской фортепианной музыке он занимает особое место: это эпический концерт, широкий, просторный, как сама Россия, как русская душа. По масштабу и грандиозности он подобен Второму концерту Брамса в немецкой музыке. Я всегда вспоминаю, как в свои лучшие годы играл Первый концерт Чайковского Гилельс… На конкурсе я не услышал интерпретации, которая меня бы целиком убедила. Играли в основном с уклоном на виртуозное начало, внешние эффекты, ну и немного музыкальности.

— Единственный, кто играл в финале не Первый концерт, а Второй, был Лукас Генюшас, причем хорошо сыграл.

— Второй концерт все-таки проще. Первый, как ни странно, очень труден с точки зрения музыкальных задач.

— Зато Генюшас выбрал для финала в качестве второго концерта вершину фортепианного жанра, Третий концерт Рахманинова…

— Но этот его выбор оказался не-удачным. Лучше бы он его не играл: это был абсолютно не Рахманинов.

— Сразу вспоминается Ван Клиберн с его Третьим концертом Рахманинова на первом конкурсе в 1958 году.

— Зачем ходить так далеко. Многие пианисты играют его хорошо. Нет у Генюшаса настоящего темперамента для Рахманинова. Он очень профессиональный, очень серьезный, с хорошей школой пианист, играет очень качественно, но… мне неинтересно. Я никогда не пойду его слушать.

— А кого вы пойдете слушать?

— Практически всех — с большей охотой. Обязательно — Дебарга, мы с ним немного поговорили, он очень милый парень, очень. Мне понравился Сергей Редькин и его исполнение Второго концерта Прокофьева: он играл в благородной манере, со смыслом, передавая богатство заложенных в концерте идей. Это музыкальный, интеллигентный, культурный пианист. Очень талантлив 19-летний мальчик из Америки, китаец Джордж Ли. Правда, его развивают главным образом в виртуозном плане. Лет 20–30 назад, когда ребята из Китая, Японии, Кореи начинали так быстро, ловко играть, это производило впечатление. Сейчас так играют уже сотни людей. Нынче другие времена. Очень многое будет зависеть от того, как этого юношу будут развивать, тут велика роль его педагогов. Ли только 19 лет, и из него можно сделать не только виртуоза, очень эффектно играющего на рояле, но и настоящего, глубокого и серьезного музыканта.

— Что бы вы пожелали победителю конкурса Дмитрию Маслееву, который от тура к туру шел крещендо?

— Я очень в него верю. В момент такого потрясения (у Маслеева в дни конкурса умерла мама — Т.У.) он играл лучше всего. Это значит, что для него музыка — нечто очень важное, необходимое и дорогое в жизни, он ее по-настоящему любит. Именно в ней он мог выразить то, что испытывал. Для меня это знак того, что Маслеев будет дальше развиваться — он истинно музыкальный человек. Я знаю и его педагога, профессора Московской консерватории Михаила Петухова — он ученик Татьяны Петровны Николаевой, которая, в свою очередь, училась у моего профессора Гольденвейзера. Михаил Петухов — очень хороший, серьезный музыкант, надеюсь, он будет способствовать тому, чтобы Дима реализовал свои редкие качества — музыкальность, богатую звуковую палитру, содержательность, живость… Время покажет, насколько полно он реализует то, что в нем заложено природой и родителями.

— Наверное, после столь изнурительного музыкального марафона вы устроите себе длительный отдых?

— Я отдыхал шесть дней, а сейчас у меня мастер-классы в шести странах — до конца августа. Я обожаю преподавать. Выступать с концертами я перестал, когда мне исполнилось 80 лет. У меня артроз, пальцы деформированы, страшно болят, играть я уже не могу. Но я всегда любил педагогику больше, чем свою игру. Я с удовольствием занимаюсь с ребятами. Говорят, я очень строгий. Ну и что? Я же не заставляю никого приезжать ко мне. Но вроде пока ничего, очень много предложений. И в Мадриде у меня учатся ребята из разных стран. Мне по-прежнему интересно жить…

Справка «ДД»:

Дмитрий Башкиров

• Родился 1 ноября 1931 года в Тбилиси.

• Учился в музыкальной школе-десятилетке при Тбилисской консерватории и в Московской консерватории, которую окончил в 1954 году (класс проф. А. Гольденвейзера).

• В 1955 году стал победителем Международного конкурса имени Лонг и Тибо в Париже.

В 1957 году, окончив аспирантуру, начал преподавать в Московской консерватории.

С 1977 года — профессор.

• В 1991 году по приглашению королевы Софии возглавил фортепианную кафедру Высшей школы музыки в Мадриде.

Дает мастер-классы в Зальцбурге, Париже, Хельсинки, Риге, Петербурге.

• В 1970 году был награжден медалью имени Роберта Шумана. Народный артист РФ (1990).

Газета Pluss

rus.postimees.ee