У этого зеркала три лица

Лера Авербах выступила на фестивале в Вербье

Фото: Из личного архива

В крошечном швейцарском Вербье открылся 22-й Международный музыкальный фестиваль, собирающий невероятные аншлаги. В этом году в калейдоскопе имен зарубежных исполнителей — Эса-Пекка Салонен, Джойс ДиДонато, Андраш Шифф, Рено и Готье Капюсон, Томас Квастхофф, Зубин Мета — вновь сверкают имена музыкантов российской школы: Григорий Соколов, Миша Майский, Ильдар Абдразаков, Михаил Петренко, Валерий Гергиев, Денис Мацуев, Даниил Трифонов… Гостем фестиваля уже несколько лет подряд становится пианистка и композитор Лера Авербах. Так сложилось, что она оставила Россию еще юной в 90-е годы, а теперь у нее свой неподражаемый музыкальный стиль и мировая известность. В перерывах между репетициями Лера ответила на вопросы «РГ».

Вы уже не впервые в Вербье. Чем вас так притягивает этот фестиваль?

Лера Авербах: Для меня Вербье — особое место, здесь магическая энергия. Горы, которые я очень люблю, вид из любого окна захватывает дух. Маленькая альпийская деревня — и большая музыкальная семья высочайшего международного уровня. Я в Вербье в пятый раз. До того как приехала сюда впервые, здесь уже исполнялась моя музыка, Женя Кисин читал мои стихи. А уж потом руководитель фестиваля Мартин Энгстрём пригласил меня выступить. С тех пор я участвую в Verbier Festival и как композитор, и как пианистка.

Лера Авербах: Уникальность этого сочинения в том, как оно повлияло на музыку XX века. В фортепианном репертуаре нет другого сочинения, которое бы вдохновило столько транскрипций, их больше 80-ти! Перед исполнением я сделаю что-то вроде презентации, — попытаюсь показать на примере «Картинок», что вообще происходит в голове у композитора; как рождаются идеи. В этом ведь всегда есть определенная доля мистики…Почему для своего выступления в этом году вы выбрали фортепианный цикл Мусоргского «Картинки с выставки»?

Не страшно прикасаться к тайнам творчества Мусоргского — он ведь личность неоднозначная, загадочная?

Лера Авербах: Сила нашей профессии в том, что происходит некое мистическое соединение — композитора, жившего в другом столетии (а иногда и нашего современника), исполнителя и слушателя. Исполнение — это своеобразный элемент гипноза, нечто особенное. На каждом концерте должна чувствоваться грань между Жизнью и Смертью… В своем исполнении я пытаюсь возродить уже давно потерянный подход к интерпретации с позиции пианиста-композитора. Это совершенно особый взгляд и прочтение нотного текста.

Названия сочинений — «После конца времени», «Диалог со временем» — говорят о том, что тема Времени среди самых важных в вашем творчестве…

Лера Авербах: Да, это так. Сейчас меня очень интересует, как меняется наша память. Наши воспоминания с годами варьируются, и не потому, что мы что-то забываем. Эмоциональная окраска восприятия — как это было — наиболее верный показатель того, как мы меняемся сами, в чем мы себя предаем, а в чем остаемся верными себе. В музыке — это двойное, даже тройное дно… В теме Времени всегда много вопросов, на которые, может, и нет ответов.

Вы пишете прелюдии, симфонии, концерты. Что скрывается за их названиями?

Лера Авербах: Сочинение можно назвать «N 23», можно вообще не называть, а можно придумать что-то очень оригинальное, но все это будет одно и то же сочинение. Хорошее название обращает на себя внимание, но не имеет отношения к творческому процессу. Название «Лунная соната» собственно к Бетховену не имеет отношения.

У Моцарта есть изречение: «Мы, конечно, проводники воли Бога, но не всех он избирает для этого». Вы чувствуете в себе силы сказать, что вы — избраны?На фестивале в Вербье прозвучит мое Трио N 2, имеющее подзаголовок «У этого зеркала три лица», как обращение к воображению слушателя. Музыка будит воспоминания, звуки, вибрации вызывают эмоциональные отклики, потому что происходит именно такая связь, которую невозможно рационально анализировать.

Лера Авербах: Если бы я не чувствовала избранность, я бы этим не занималась. Композитор и поэт — сложно назвать это профессией. Публика видит только внешнюю сторону этой жизни, и, если она успешна, виден только глянец. Но на самом деле это неблагодарное, черное и «кровавое» дело…

Вы востребованы как композитор. Общаетесь с исполнителями вашей музыки?

Лера Авербах: Одним из первых исполнителем моей музыки (20 лет назад) стал Гидон Кремер. Так же скрипачи Вадим Глузман, Филипп Квинт, вместе с которыми я училась в Джуллиарде. Из музыкантов, которые знакомы вам по фестивалю в Вербье, — это Леонидас Кавакос, Готье Капюсон, Неэме Ярви, Вадим Репин, Джулиан Рахлин, а также Владимир Юровский, Дмитрий Юровский, Владимир Федосеев, Владимир Спиваков, Мои балеты и оперы идут в ведущих театрах мира: Гамбургской опере, Национальном балете Китая в Пекине, в оперных театрах Амстердама, Сан-Франциско, Копенгагена, Торонто… Для меня большая честь, что они исполняют мою музыку.

Текст: Татьяна Эсаулова
«Российская газета» — Федеральный выпуск № 6737 (166)