Дмитрий Руссу: «Дьявольские искушения, победа в бою — всё это можно услышать в музыке…»

- В числе главных тем искусства — противопоставление Бога и Дьявола, добра и зла, света и тьмы, истины и обмана. Можно привести множество примеров и в литературе, и в живописи, где мастера очень ярко и образно пытались, если не ответить на эти вопросы, то напомнить о них. А как композиторы раскрывают эти понятия?

ДМИТРИЙ РУССУ: Каждый великий композитор обращается в своём творчестве к этой теме, и каждый делает это по-своему. Жизнь и смерть — лейтмотив творчества Чайковского, Рахманинова, Малера, Шостаковича…

Если Чайковский в большей степени обращается к внутреннему миру человеческой личности, её переживаниям, страстям, страстным стремлением к счастью, то музыка Шостаковича, например, напоминает нам о событиях, коснувшихся как отдельно взятого человека, так и огромной массы людей, целого поколения. Как дирижёр, вслушиваясь в музыку и вглядываясь в партитуру, пытаюсь понять, о чём говорит композитор.

— Как бы ни было сложно толковать музыку словами, подходит момент, когда композитор это вынужден делать — он дает имя своей очередной работе. Есть ли произведения, где эти противопоставления как-то обозначены?

ДМИТРИЙ РУССУ: Существует жанр симфонической музыки, который сложился к середине XIX столетия — программная музыка, то есть произведение, написанное на определённый сюжет. Давая пьесе название, композитор подсказывает нам его содержание, хотя, как правило, это содержание гораздо шире и может охватить большой круг вечных философских вопросов. Яркий пример — симфоническая поэма Ференца Листа «Прелюды», написанная по поэме Ламартина.

Любовь, страсть, философские раздумья, отдых на лоне природы, дьявольские искушения, победа в бою — всё это можно услышать в музыке, длящейся около пятнадцати минут. Но ведь есть и произведения, где нет никакого сюжета или названия. Вот здесь и начинается работа воображения и исполнителя, и слушателя — композитор даёт простор нашей фантазии.

— Как дирижер для себя определяет части концерта или симфонии, любого другого произведения: где музыка тревожит и будоражит, и где — несет просветление, радость, надежду?

ДМИТРИЙ РУССУ: С детства малышей, потом, постарше, учащихся музыке, воспитывают на принципе контраста: мажор — радостно, минор — грустно. Но характер музыки, как выясняется, далеко не всегда соответствует этому стереотипу.

Минор может быть умиротворённым, спокойным, чуть меланхоличным, отнюдь не трагичным; а сколько есть примеров мажорной музыки, которая трагична в высшей степени! Взять хотя бы знаменитый Марш из Шестой симфонии Чайковского, или «Шабаш ведьм» из Фантастической симфонии Берлиоза…

А сколько торжествующего зла в симфониях Шостаковича! Образ мощной тоталитарной силы, пожирающей человека, часто дан в ярком, «скалящем зубы» мажоре. А что касается стремления великих композиторов заглянуть «по ту сторону» — вот здесь образ Смерти, перехода в мир иной, пожалуй, одна из самых привлекательных тем для многих из них. Перечислять примеры можно долго; можно назвать такие произведения, как симфоническая поэма «Остров мёртвых» Рахманинова по картине Арнольда Бёклина; «Смерть и просветление» Рихарда Штрауса — произведение, где автор описывает страдания больного человека и его успокоение на небесах. Одна из моих любимейших вещей — это симфоническая поэма «Туонельский лебедь» Сибелиуса (из финского эпоса «Калевала») — лебедь, который перевозит усопших в Преисподнюю — царство смерти.

— Потрясением для живописи и ее поклонников стало появление «Черного квадрата» Малевича. Назвать картиной, где ничего не изображено, принять это нечто в рамке в залы, где выставлены Рембрандт, Александр Иванов, Аркадий Пластов, — это стало вызовом. А были ли попытки в музыке выдать что-то невероятное за симфонию, концерт, как их восприняли, как они ценятся и исполняются? Много ли их?

ДМИТРИЙ РУССУ: Конечно были, и много. Например, «4, 33» американского композитора Джона Кейджа — трёхчастное сочинение для вольного состава инструментов. Длительность произведения соответствует его названию; по частям это, начиная с первой, — 30 секунд, 2 минуты 23 секунды и 1 минута 40 секунд, соответственно. На всём протяжении исполнения сочинения участники ансамбля не извлекают звуков из своих инструментов.

По замыслу автора, содержанием каждого из трёх фрагментов являются те звуки окружающей среды, которые будут услышаны во время прослушивания композиции.

Или, еще пример — Первая симфония Шнитке — это же целый спектакль! Сначала музыканты выбегают на сцену, и звучит гвалт — каждый начинает разыгрываться. Потом они играют начало Пятой симфонии Бетховена…

— Сегодня, создается впечатление, люди учатся удивляться. Если посмотреть ролики в интернете, то там тысячи и десятки тысяч энтузиастов выставляют, например, ролики про своих кошечек, птичек, собачек…

Миллионы путешественников на личных страничках социальных сетей показывают, какие они видели по время отдыха цветы, закаты, камешки, какие ели блюда. Мир осваивается теперь с помощью хорошей визуальной техники, через изображение. А есть ли в Интернете страницы с самодеятельными музыкальными вещами, шалостями, великими откровениями?

ДМИТРИЙ РУССУ: Судя по тому, что я видел в Интернете, наверное, так и есть, правда — относительно самодеятельных музыкальных вещей и шалостей, но что касается великих откровений — вот здесь сложнее…

— Музыка становится фоном, каким-то наполнителем пространства — в маршрутках, у школьников мелодии в телефонах все время меняются, и они с детства привыкают ходить с наушниками что-то бесконечно слушать. Такое внимание, бесконечное насыщение пространства снижает ценность искусства музыки и ее великой роли?

ДМИТРИЙ РУССУ: Я сомневаюсь, что люди на улице в наушниках слушают Шостаковича, Брамса или Моцарта. Убеждён, что ничто не может снизить ценность музыки, так же как невозможно снизить художественную ценность великой литературы, живописи, других смежных искусств.

— Чем современная музыка отличается от классической? Обновление идет во всех странах, кто-то опережает?

ДМИТРИЙ РУССУ: Не будем забывать, что вся классическая музыка когда-то была современной. Самый верный судья — время.

— Появляется электронная музыка, сочиненная техникой, собранная из невероятных звуков. Человечество стоит на пороге появления искусственного интеллекта. Техника отлично переводит с одного языка на другой, считает, сочиняет даже стихи. Когда техника совершит вторжение в серьезную музыку?

ДМИТРИЙ РУССУ: Эти эксперименты уже были в прошлом веке — двадцатом. Я не поклонник авангарда, но понимаю, что это был, наверное, неизбежный путь, когда казалось, что «всё уже написано», что невозможно сочинить мелодию, что израсходованы все средства классической гармонии и т. д.

И сегодня авангардисты пишут музыку с использованием разнообразных технических средств — от магнитофонной ленты до звуков природы, разных шумов и тому подобное. К сожалению, часто эта музыка становится таким «искусством для искусства», и потому не приобретает известность. Её слушают в основном профессионалы, собирающиеся узким кругом. Для того, чтобы создать произведения, которые были бы связаны с нашим временем, с сегодняшним днём, и это было бы понятно слушателю, надо обладать гением или, по крайней мере, большим талантом помимо мастерства. В этом смысле из крупных композиторов, пишущих сегодня, могу назвать Сергея Слонимского, Арво Пярта, Валентина Сильвестрова, Родиона Щедрина, Гию Канчели… Из недавно ушедших — Бориса Тищенко и Юрия Фалика. Их музыка входит в круг моих исполнительских интересов, и я надеюсь, что она будет регулярно звучать и в Ульяновске.

— Появился спрос на фильмы триллеры и «ужастики». В сетях они преобладают — что происходит, людям нужна встряска, они скучают, если не испытывают шока? Вот и выпуски новостей хорошо утрамбованы всякими убийствами при отягощающих обстоятельствах? Музыка участвует в этом тотальном устрашении?

ДМИТРИЙ РУССУ: Хорошо, когда музыкальное сопровождение создаётся к таким фильмам и передачам создаётся заново, но хуже всего, когда используются классические произведения… К сожалению, часто это бывает сделано совсем бездарно, так как содержание музыки идёт вразрез с тем, на что её «наложили». На композиторов, создающих музыку к таким фильмам и телепередачам, безусловно повлиял Брэд Фидель с его музыкой к «Терминатору». Хотя иногда бывают поразительные вещи, особенно в российских криминальных сериалах — вдруг какая-то авторская песня под гитару, совершенно трогательная в своей искренности.

Петр Дуюн

11 мая 2016

ulpravda.ru