На конкурсе имени Чайковского скрипачи завершили I тур

20 июня в Малом зале Московской консерватории объявлены результаты прослушиваний I тура по специальности «Скрипка». Во второй тур приглашены Павел Милюков (Россия), Александра Конунова (Молдова), Майю Кишима (Япония), Ён Гук Ким (Южная Корея), Степан Стариков (Россия), Пом Сори Ким (Южная Корея), Клара-Джуми Кан (Германия), Юй-Чень Цзэнь (Тайвань), Ю Джин Чан (Южная Корея), Гайк Казазян (Россия), Сергей Поспелов (Россия), Кристофер Тун Андерсен (Норвегия). Решение жюри огласил Борис Кушнир в 23:30 по московскому времени. За несколько минут до выхода на сцену Малого зала всемирно известный скрипач и педагог ответил на вопросы «Российской газеты».

Как бы вы оценили общий уровень конкурса в первом туре?

Борис Кушнир: Общий уровень достаточно высок, притом по-настоящему больших талантов, слава Богу, не так уж много, их и не может быть много. Но они есть, и я очень счастлив, потому что случаются конкурсы, где есть хорошие скрипачи, но настоящих талантов нет. Здесь есть несколько очень талантливых людей, которые играли на предварительном прослушивании и на первом туре совершенно по-разному: не было заученной, повторяющейся игры, что очень меня порадовало. Для меня на первом туре вдруг очень раскрылись некоторые участники, на предварительном прослушивании игравшие хорошо и не более того. А были и те, кто начал волноваться и сыграл хуже, чем мог. Но на конкурсе я стараюсь оценивать не только то, что происходит в данную минуту: я хорошо помню не только предварительные прослушивания, но и присланные записи на DVD, которые я отбирал до того. Поэтому мне ясна общая картина, и если я вижу талантливого музыканта, пусть даже он волнуется и что-то в данный момент теряет, я проголосую за него.

Возможно ли члену жюри сохранить объективность, если в конкурсе участвует его ученик?

Кушнир: В нынешнем конкурсе не могут участвовать ученики членов жюри, это запрещено правилами; разве что те, кто учились у членов жюри в прошлом. Однако идеальных схем судейства не бывает: например, однажды я был в жюри конкурса в Новой Зеландии, где мы имели право голосовать за своих нынешних учеников. И мой студент оказался среди троих финалистов. Он не получил первой премии, но один из членов жюри сказал, что я наверняка предлагал дать ему первую. Меня это оскорбило, и я предложил открыть конверт с моим вариантом распределения призовых мест. Оказалось, что я голосовал за вторую премию для своего студента — он играл именно на вторую, но не на первую. Жюри зауважало меня еще сильнее и, думаю, меня потому и приглашают на такое количество конкурсов, что я стараюсь быть объективным и стараюсь не испортить ничем свою репутацию.

Верно ли впечатление, что в среднем уровень конкурса ровен настолько, что и неудачное, и незаурядное исполнение можно определить практически сразу, если оно случается?

Кушнир: И да, и нет. Для профессионалов, принимающих участие в жюри конкурса Чайковского, определить талант — дело нескольких секунд. Однако программы настолько разнообразны, что иногда приходится долго ждать: мы слушаем не очень удачное выступление и вдруг на последнем сочинении видим талант. То есть это не всегда определяется с первых секунд. Есть таланты, которым трудно играть каприсы Паганини. А другие еще не готовы к тому, чтобы охватить Чакону Баха, все ведь разные. Но затем звучит сочинение, которое показывает, что перед нами очень интересный музыкант. Надеюсь, такие люди пройдут во второй тур, хотя результатов первого еще не знаю: мы не знаем, кто голосует за кого, и ничего друг с другом не обсуждаем даже в нерабочее время. Такое правило принято на многих конкурсах. Среди членов нашего жюри очень деликатная атмосфера, мы хорошо знаем друг друга и даже в неформальной обстановке таких разговоров не заводим, это всегда опасно — высказать свои симпатии, невольно повлиять на одного, обидеть другого… надеюсь, эта атмосфера сохранится.

Во второй тур выходит двенадцать человек; достаточно ли этого числа для того, чтобы не оставить за бортом никого из ярких участников первого?

Борис Кушнир: Двенадцать — это много, а члены жюри — очень солидные, опытные музыканты. Хотя неожиданности и ошибки могут случаться. В лауреатах любого из конкурсов, где я сижу в жюри, обычно бывает три человека, по поводу которых я очень удивляюсь. И каждый из членов жюри с какими-то фамилиями не будет согласен, музыка — не спорт, здесь все не меряется метрами и секундами. Очень надеюсь, что никого из талантов мы не потеряем.

Илья Овчинников
rg.ru