НАШИ ЗА РУБЕЖОМ. Пианист Риад Мамедов: «Желаю всем нам, чтобы мы собрались в Шуше и слушали хорошую музыку…»

Новый герой рубрики «Наши за рубежом» — аспирант Московской государственной консерватории им. П. И. Чайковского, лауреат международных конкурсов, советник по вопросам культуры и искусства Всероссийского Азербайджанского Конгресса Риад Мамедов.

Насколько сложно сегодня пробиться молодому таланту на большую сцену? Об этом и многом другом в интервью с молодым пианистом.

— Риад, Ваше исполнение наполнено выразительной эмоциональностью и яркостью. Думаю, это характеризует Вас, или я ошибаюсь?

— Может быть. Вам виднее. Учитывая, откуда я родом (смеется) — южная кровь, как говорится, дает о себе знать. Академическая музыка и строгие каноны создают тот стержень, центр тяжести, точку опоры, которая не дает тебе расслабляться в на сцене перед слушателем. Именно этот фактор формирует ответственность за каждое движение и эстетически формирует тебя как личность.

Правда, порой сложно сохранять контроль во время исполнения таких крупномасштабных сочинений, как сонаты Прокофьева, этюды-картины Рахманинова. Это — музыка с большим наличием контрастов и долей сарказма. Ведь все это писалось в урбанистический период.

— Как часто Вы приезжаете в Баку с концертами?

— С концертом в Баку я приезжаю не в первый раз. В 2011 году при поддержке Министерства культуры и туризма и по рекомендации народного артиста России, выдающегося дирижера Геннадия Рождественского я и мой друг Георгий Мансуров — один из лучших кларнетистов России, солист оркестра Music Aeterna — организовали в рамках Международного музыкального фестиваля им. Уз. Гаджибейли концерт венской классической музыки на сцене Азербайджанской государственной филармонии им. М.Магомаева.

Мы с Георгием сами собрали оркестр, вели репетиции в стенах Московской консерватории, были продюсерами, художественными руководителями и солистами. Дирижировал наш хороший друг, студент Геннадия Николаевича Рождественского — Максим Емельянычев.

В 2012 году я оканчивал Московскую консерваторию. Одним из государственных экзаменов был экзамен по камерному ансамблю, где я с Георгием и Полиной Борисовой играли трио. Нам поставили 5+, и так получилось, что в июле этого же года мы с Георгием уже в камерном составе выступили на Международном музыкальном фестивале в Габале. На этот раз слушателю был представлен поздний романтизм, трио М. Бруха, «Контрасты» Бартока, а также вместе с блистательной альтисткой, выпускницей Московской консерватории Анной Никитиной мы исполнили сочинения А.Пьяццолла.

— Вы учитесь в аспирантуре Московской государственной консерватории, и на конкурсах и фестивалях, в которых принимаете участие, выступаете как представитель Азербайджана. Похвально.

— Помню один случай. Когда печатался каталог Дягилевского фестиваля, там указали, что я представляю Россию. Я тут же позвонил генеральному менеджеру и попросил изменить название на Азербайджан, и это несмотря на то, что я уже столько лет живу в России. Я считаю, что для моей страны это важное событие, когда она представлена на таком масштабном международном фестивале.

— Слышала, что Вы увлеклись общественной деятельностью. Ну как, получается?

— Летом прошлого года у моего отца, заслуженного художника Тахира Мамедова в Москве состоялась выставка живописи и фотографий, которую открывали Таир Салахов, Полад Бюльбюльоглу, исполнительный директор ВАК Ильгар Гаджиев, советник по вопросам культуры посольства Азербайджана в России Нигяр Ахундова, Тамилла Ахмедова и другие уважаемые люди. Так как отец большую часть времени находился в Баку, то, естественно, контроль над выставкой осуществлял я.

В тот вечер меня представили Ильгару Гаджиеву, который весьма заинтересовался моими организаторскими способностями и сказал, как мне с ним связаться. Когда мы с ним встретились в сентябре, он предложил мне должность завотделом культуры во Всероссийском Азербайджанском Конгрессе. Я, конечно, не мог не согласиться. 28 сентября мы с Фондом Гейдара Алиева уже организовывали концерт в поддержку нашего Президента на выборах. А незадолго до этого я выступал в Баку с Мюнхенским филармоническим оркестром. Представляете, какое количество информации вдруг навалилось на меня, и я должен был не только обработать ее, но и принять к исполнению. Работал как проклятый. Такой ритм продолжается и сегодня. Тяжело, не скрою, но мне нравится.

— А музыка? Удается совмещать?

— Творческий человек, конечно, нуждается в некой отрешенности. Сегодня очень сложно заниматься творчеством. Один из героев романа Ремарка «Три товарища» сказал, что быть романтиком в наше время — непозволительная роскошь. То же самое касается и творчества. Так уж сложилось, что заниматься творчеством без материальной поддержки сложно. Вот и весь разговор.

Процесс творчества очень личный, ему нужно отдавать всего себя и после него от тебя обычно ничего не остается. Порой мы очищаемся через страдания.

Я беру от жизни ровно столько, сколько мне дается. Если мне что-то посылается, то значит — я должен это сделать, тем более, если это получается. Совмещать два разных направлениях деятельности всегда тяжело. Тем более в таком сумасшедшем городе, как Москва. Там все по-другому: нравы, ментальность, характер. Я учусь быть дипломатом. Ильгар Гаджиев объясняет меня, как нужно правильно общаться с людьми. Я стараюсь все постичь вопреки моему темпераменту(улыбается).

— Но с эмоциями совладать порой не так-то легко…

— В консерватории я учился у Михаила Лидского. Потрясающий музыкант, пианист, философ. На протяжении 5 лет он задавал мне один и тот же вопрос: «В чем отличие человека от обезьяны?» Ответ прост — процесс постоянного контроля над собой. Человек должен всю жизнь воспитывать себя. Но, конечно, бывают моменты, когда я взрываюсь.

Работа в Конгрессе — это не просто работа, это мое обучение в разных сферах. У меня сильная мотивация.

— Вы делаете неплохую карьеру как пианист и, думаю, сможете достичь таких же успехов в любой другой сфере.

— Знаете, когда я не занимаюсь день-два, мне дурно, когда проходят три дня, я уже становлюсь неадекватным. То, что происходит в Конгрессе, мне очень интересно. Но я в первую очередь академический музыкант. Часто подобного рода вопросы задают относительно того, как я совмещаю джаз и классику.

— Музыкой, наверное, как и все творческие люди Вы увлекались с раннего детства…

— Меня хотели отдать на гитару, потому что у нас дома не было пианино. Отец привел меня в 21-ю школу имени Ростроповича, но меня приняли в класс фортепиано. С 7-го класса я продолжил образование в школе Бюльбюля, а еще в 5-м увлекся джазом. Кстати, меня привел к этому мой отец. У него феноменальные способности — он исполняет все партиты Баха наизусть и импровизирует голосом почти как Эл Джерроу.

Я поступил в Бакинскую музыкальную академию, а за год до этого принимал участие в республиканском конкурсе. Там я познакомился с Зохрабом Адыгезалзаде, выдающимся пианистом, педагогом, который жил в Турции. Именно он посоветовал мне поступать в Московскую консерваторию. И знаете, мне повезло, что я там учусь. Меня поддерживал Фархад Бадалбейли. И каждый год, когда я приезжал в Баку после сессии, поражался тому, как этот человек находит время, чтобы принять меня у себя в кабинете. Это человек, который олицетворяет для меня академическую культурную жизнь Азербайджана.

Когда я видел Московскую консерваторию по телевизору, никогда думал, что когда-нибудь буду учиться в стенах, где творили такие великие музыканты, как Рахманинов, Скрябин, Нейгауз, Рихтер, Ростропович и другие.

— Вы уехали, когда Вам было 17. Тяжело, наверное, одному в чужой стране?

— Этот город закалил меня. Меня пошвыряло как накипь в чайнике.

Я живу в общежитии, а до аспирантуры был единственным азербайджанцем, обучающимся в консерватории. Каждый день вставал в 5.30, чтобы записать репетиторий. Шел занимать очередь. В 7 открывались двери, и я с другими ребятами заходил в комнату для записи репетитория. Положено было 3 часа в день, не больше. Если проспал, то не успел позаниматься, потому что в 10 начинались занятия в консерватории. Потом я возвращался в общежитие и опять занимался. И так каждый день.

Я хотел бы отметить, что меня поддержало наше правительство. Я имею честь быть Президентским стипендиатом, и именно благодаря этой стипендии, учрежденной нашим уважаемым Президентом Ильхамом Алиевым, такие молодые люди, как я, могут обучаться за границей, ведь их обучение будет оплачено. Сами знаете, в Москве жизнь недешевая. Не каждое государство может позволить себе оплачивать обучение студента, его проживание, билеты и даже страховку.

— Какие планы после окончания учебы?

— Я не строю планов. Я знаю, где буду играть в октябре, ноябре, но что буду делать, предположим, через год, утверждать не могу. Только Берлиоз был уверен в том, что он будет делать через определенное время.

— Я хотела узнать, планируете ли Вы вернуться в Баку?

— Моя нынешняя деятельность связана с продвижением Азербайджана за рубежом. То, что я сейчас нахожусь не на своей Родине, не говорит о том, что я отделился от нее. Я работаю в Конгрессе и делаю все от меня зависящее, чтобы достойно представлять свою страну. Благодаря своей работе я познакомился со многими российскими политическими и культурными деятелями — с представителями мэрии, Госдумы. Мне очень хочется продолжать работать в этом направлении и приносить пользу.

Кроме того, я уже привык к тому бешеному ритму, в котором живу в Москве. Баку по сравнению с Москвой — курортный город. Тут все иначе. Здесь дом, покой. А я живу именно этим драйвом, и мне его всегда не хватает.

С Азербайджаном я буду связан всю жизнь. Я представлял свою страну и в Канаде, и на лучших фестивалях Москвы. Неважно, где я нахожусь, важно, что я делаю и как это сказывается на отношении людей к нашей культуре.

— Хотелось бы послушать о Ваших родителях…

— Моя мама Наиля Исмаилова — искусствовед, научный сотрудник со стажем 35 лет. Работает в Государственной картинной галерее. В советское время организовала огромное количество выставок как в Азербайджане, так и в других республиках. Мама — это некий бэкстейдж меня и папы, если бы не она, все могло бы быть совершенно по-другому. Папа — Тахир Мамедов — живописец-эксцентрик, человек, которому удается самое сложное — идти в ногу со временем, оставаться на гребне волны и видеть тонкую грань между вчера, сегодня, завтра. Он также — профессор Академии искусств. В 90-е годы, когда наша страна переживала нелегкие времена и многие культурные деятели уезжали, мой отец принял решение остаться, хотя его звали в Париж. Видимо, это чувство патриотизма у меня от него. Не люблю это слово, но по-другому назвать это чувство не получается. А еще мой папа занимается творческой фотографией. Еще задолго до того, как появились «Инстаграм», «Фейсбук», в далеком 2002 году он предвидел, что в ближайшем будущем фотография станет неотъемлемой частью жизни каждого человека. Так и случилось. Посмотрите, сейчас все в «Инстаграме».

Отец также работает над вторым учебником по фото-арт. До него никто подобных изданий не печатал. Он потратил на это 5 лет, хотя мог заниматься творческими проектами. Отец считает, что студенты должны разбираться и в фотографии, и желание научить и показать, а не сохранить в тайне движет им, как локомотив.

— А Вы сами рисуете?

— Приходится (смеется). На Дягилевском фестивале я выступил в качестве музыканта и художника вместе с Георгием Мансуровым. Это был авторский проект нашего дуэта RELOVE, который я очень хочу поставить в Баку и Москве. Проект о любви, о вечном вопросе взаимоотношений мужчины и женщины. Впервые мы представили собственную музыку и поэзию. Проект ультрасовременный, молодежный. После Дягилевского фестиваля он имел большой резонанс. Проект поддержали блистательные деятели искусств Азербайджана, России, Греции, Франции, а именно — выдающийся кинорежиссер России, обладатель премии «ТЭФИ» Сергей Гинзбург, художественный руководитель оркестра Music Aeterna, художественный руководитель Дягилевского фестиваля Теодор Курентзис, генеральный менеджер Театра оперы и балета Перми Марк де Мони, выдающийся художник, галерист, скульптор Айдан Салахова, а также Фонд Гейдара Алиева, Всероссийский Азербайджанский Конгресс и др. Кстати, скоро появится наш сайт RELOVE, где можно будет увидеть и услышать авторскую музыку, поэзию, перформанс и элементы изобразительного искусства, а также танца.

Мне нравится рисовать, хотя я и не занимаюсь этим профессионально. Никогда не жалел, что пошел в музыку. И скажу вам по секрету, что музыка более сложное искусство, чем изобразительное. Эта сфера, где получается больше сказать, где двери для выражения своих чувств и эмоций открыты шире, по крайней мере для меня. Сфера, где процесс работы постоянен.

— А как долго нужно заниматься, чтобы достичь таких результатов?

— Все индивидуально. 13-летний пианист может сыграть так, что взрослый ахнет. Но академическое образование должно быть однозначно, чтобы суметь себя контролировать и говорить с инструментом. Это вечный процесс. Пока ты живешь, ты творишь. Пока ты борешься, ты жив. Диалектика. Я в музыке 19 лет. И мне многое дала Московская консерватория, в которой я сейчас учусь в классе профессора Ксении Кнорре. Вместе с Ксенией Вадимовной имел честь выступать в сентябре на одной площадке в Баку на фестивале им. Уз. Гаджибейли. Это большая честь для меня. Сейчас редкость, когда площадку делят учитель и ученик.

— Неожиданно, но все же. Тема Вашей диссертации?

— «Система жанров в современной азербайджанской музыкальной культуре». Буду поднимать историю мугама, ашугской музыки и писать работу, где впервые рассматриваются все жанры азербайджанской музыки.

— Вы прилагаете какие-то усилия, чтобы достичь целей, или у Вас все получается само собой?

— Честно говоря, с легкостью мне мало что дается в жизни. Есть такие вундеркинды, которые легко могут справиться с любой задачей. Я знаю, что у меня нет таких качеств, и знаю, что ничего не дается в жизни легко.

— Интересно, о чем Вы мечтали в детстве?

— Меня всегда вдохновляли хирурги. У меня даже есть друг-врач, с которым я очень люблю беседовать. Да, и еще пилоты. Вот это я понимаю профессии — они держат в руках человеческие жизни.

— И последнее. Что бы Вы пожелали нашим соотечественникам.

— Чтобы мы все собрались в Шуше и слушали хорошую музыку.

Ругия Ашрафли
Фото: Адыль Юсифов
www.1news.az