Одесский американец Хобарт Эрл: человек из тридцатки лучших

Фото: strelnikova

В Украине его называют «одесским американцем». В австрийской столице — одним из лучших дирижеров «венской школы», поскольку именно здесь, в Музыкальной академии, постигал науку управления симфоническим оркестром. Сам же художественный руководитель и главный дирижер Национального одесского филармонического оркестра Хобарт Эрл, попавший в 2014 году в тридцатку самых лучших профессионалов года по версии старейшего музыкального журнала Musical America Worldwide, не скрывает в беседе с журналистами, что в силу своей профессиональной деятельности ощущает себя «немножко человеком мира». Хотя и успел, как говорится, пустить корни в украинскую почву — женился на одной из прекрасных музыканток оркестра — Аиде. Впрочем, в беседе с маэстро Эрлом корреспондент Укринформа попросил разъяснить иную странность его восхождения к зениту музыкального профессионализма.

— Уважаемый маэстро, получив блестящее образование в Вене и создав камерный оркестр «американской музыки», ровно 25 лет тому вы неожиданно отбыли из «столицы симфонической музыки» в Одессу, чтобы стать дирижером оркестра областной филармонии. Поделитесь воспоминаниями, что это было: бегство из Вены из-за опасения трудностей конкуренции с маститыми дирижерами, попытка найти самого себя в музыке или нечто иное?

— В том далеком 1991 году, когда происходило становление украинского государства, я прибыл на гастроли в Советский Союз с Венским камерным оркестром. В Москве мы играли свою «американскую программу». Среди других городов, куда нас пригласили с концертами, оказалась и Одесса. В том же году я дебютировал здесь как приглашенный дирижер Одесского филармонического оркестра. Выступление оркестра под моим управлением было удачным. И в ответ на предложение возглавить коллектив музыкантов я ответил: почему бы и нет? Хотя сразу же возникли трудности: я ведь не владел русским языком, а музыканты — английским, немецким или испанским. Было понятно, что для овладения языком общения нужно время. Иными словами, все могло сложиться совсем иначе, если бы не один счастливый случай.

— Что вы имеете в виду?

— Неожиданно при знакомстве с оркестрантами выяснилось, что один из альтистов — кубинец, владевший как испанским языком, так и русским. Собственно, благодаря этому счастливому обстоятельству мне удалось сразу же наладить общение с музыкантами оркестра. А со временем я овладел не только русским языком, но и начал понемножку говорить на украинском…

С тех пор, кажется, прошло не так уже много времени. А ситуация полностью изменилась: сейчас к нам приезжают многие иностранные дирижеры и проводят репетиции на английском. Но тогда кубинский альтист Роберто Диэс сыграл важную роль в моей жизни, поскольку помог наладить коммуникацию и освоиться в одесской музыкальной жизни.

— Наверное, вы могли как создатель одного из успешных камерных оркестров Вены продолжить дирижерскую карьеру в украинской столице…

— Тогда я ставил перед собой иную задачу: прежде всего добиться повышения исполнительского мастерства музыкантов, коллектив которых возглавил, а затем уж постараться превратить оркестр в один из лучших в Украине. Мне всегда импонировал подход к делу, на который в свое время указал музыкантам выдающийся австрийский дирижер Герберт фон Караян, который довел до абсолютного совершенства возглавляемый им филармонический оркестр и стал его бессменным художественным руководителем. То есть я решил не просто создать оркестр для успешных гастролей, что, впрочем, в трудные 90-е годы было важным условием деятельности музыкального коллектива, а в первую очередь добивался совершенного звучания симфонических произведений. Причем не только русской и украинской классики, но и сочинений западноевропейских композиторов.

Филармонический оркестр начал исполнять произведения, которые никогда раньше в Одессе не звучали. К примеру, Вторую, Третью, Шестую и Девятую симфонии Густава Малера, «Четыре последние песни» Рихарда Штрауса, Восьмую симфонию Антона Брукнера, Вариации «Энигма» Эдварда Элгара, «Планеты» Густава Холста и другие сочинения. Со временем, когда мы убедились, что Большой зал филармонии не пустует, некоторые шедевры классической музыки стали звучать по два раза. Причем стало больше приходить молодежи и детей.

Безусловно, продолжали неустанно шлифовать исполнительское мастерство. Хотя для некоторых одесских музыкантов это было гораздо трудней, чем участвовать в прежней филармонической деятельности. Однако все понимали: именно этот трудный путь ведет к признанию оркестра ценителями симфонической музыки не только в Одессе и в Украине, но также в венской «Мюзик-ферайн», «Карнеги-холл» в Нью-Йорке, «Кеннеди-центр» в Вашингтоне. Убедившись в желании музыкантов приниматься за исполнение все более сложных сочинений, я тоже окунулся, что называется, с головой в работу. С учетом расширения репертуара произведений, в том числе мировой классики, пришлось позаботиться о пополнении состава оркестрантов новыми исполнителями.

— А как решали проблему пополнения инструментов для филармонического оркестра?

— Пришлось просить помощи у одесских предпринимателей, которые оценили неустанное повышение мастерства оркестра. Обратились также к знатокам высокой музыки из США, где был создан благотворительный фонд «Американские друзья Одесского филармонического оркестра». И благодаря его поддержке оркестр пополнился десятками современных инструментов: комплектами литавр «Премьер» и альпийских колокольчиков, тремя валторнами фирмы «Братья Олександер», пятью трубами «Бах Страдивари» и Гетцен», флейтой-пикколо «Санькио» и ксилофоном «Премьер», английским рожком «Дурин"и контрфаготом «Фокс». Позже и в Одессе возник фонд «Музыка» для поддержки музыкантов Одесского государственного филармонического оркестра.

Излишне говорить, что это позволило улучшить исполнение оркестром не только традиционных произведений русской и украинской классики, но и включать в гастрольные программы сочинения Шумана, Брамса, выдающихся североамериканских композиторов, исполнение которых заслужило признание ценителей музыки даже таких далеких от Одессы культурных центров, как австралийский Перт и американский Сан-Франциско. После гастролей в Вене музыкальные критики отметили, к примеру, тонкую передачу оркестром своеобразного стиля венского вальса, а лондонские ценители музыки — замечательную интерпретацию Второй симфонии Брамса. Не стану скрывать: важной для меня и музыкантов была высокая оценка исполнительского мастерства нашего оркестра, данная в 2001 году тогдашним президентом США Биллом Клинтоном…

— Правда ли, что оркестр под вашим управлением первым среди украинских исполнителей классической музыки пересек Атлантику и дал концерты в США?

— Да, это были первые успешные гастроли украинского симфонического оркестра в США в трудные для Украины 90-е годы. Откровенно говоря, мне предрекали, что многих из 103 музыкантов после возвращения в Одессу не досчитаемся. Однако ни один из них в богатых и благополучных США не остался, включая альтиста-кубинца, у которого действительно были проблемы с визой. С учетом даже наличия родственников во Флориде. Думаю, что люди поверили, что это не последние гастроли по городам Северной Америки. Собственно, так и вышло: после США наш оркестр пригласили в Канаду, Великобританию, Австралию и другие страны.

Когда вспоминаю 90-е годы, иногда жалею, что не вел дневник. Наверное, можно бы написать интересные мемуары. Ведь тогда нам с оркестром действительно пришлось преодолеть множество трудностей. Однако благодаря совершенствованию исполнительского мастерства мы приобрели не только признание ценителей классической музыки и известность в мире, но также были удостоены самого высокого официального статуса за пределами Киева — коллективу был присвоен статус Национального филармонического оркестра (Одесский филармонический оркестр — единственный нестоличный коллектив, удостоенный статуса «национальный», — ред).

— Насколько знаю, вы стали первым в Украине иностранцем, удостоенным почетного звания «Народный артист Украины». Не остались незамеченными заслуги филармонического оркестра и украинской зарубежной общественностью…

— Да, мы особо ценим полученную награду «Прихильник України», учрежденную Ассоциацией украинцев США за исполнение и популяризацию произведений украинской классической музыки, в частности, Николая Колессы, Мирослава Скорика, Евгения Станковича. Предметом профессиональной гордости являются также компакт-диски из серии «Музыка Украины» с записями их произведений в исполнении нашего филармонического оркестра.

— В отличие от некоторых дирижеров, вы стремительно обновляете и постоянно расширяете репертуар произведений. Не может ли это сказаться на качестве исполнения?

— Нет, не может, поскольку удержание на высочайшем уровне планки исполнительского мастерства оркестра я считаю своей главной заботой. А постоянное расширение репертуара и овладение музыкантами иностранными языками, на мой взгляд, существенно обогащает музыкальный дух оркестра. Не знаю, сознают ли это сами музыканты или нет — это отдельная тема. Но я полагаю, это важнейшее предусловие наших творческих успехов.

Так уж сложилась моя жизнь дирижера, что каждый раз при подготовке к гастрольным поездкам и во время самих гастролей приходится общаться с музыкантами и деловыми партнерами на английском, немецком, испанском, итальянском или французском языках. В Москве, правда, отмечают мой «одесский» акцент русского языка. Видимо, эти обстоятельства, а также мой жизненный опыт наложили отпечаток на личное мировосприятие и даже выработался с годами свой подход к разным музыкальным стилям. Что, безусловно, сказывается при исполнении оркестром произведений австрийских или американских композиторов, сочинений французского импрессионизма.

Вот и в середине мая мы играли произведения латиноамериканской классики, причем каждый год даем концерт «Вечер в Каракасе», меняя только репертуар. Для меня это родные мелодии, и мне доставляет профессиональное удовольствие помогать оркестру в течение 3–4 репетиций проникать во внутренний стиль этой музыки и передавать слушателям его поэтическую самобытность.

— Со стороны глядя, иногда возникает ощущение, что вы неустанно трудитесь над созданием своеобразного музыкального моста из латиноамериканской культуры в европейскую, в частности, украинскую.

— Можно и так сказать. Я действительно считаю, что культура, и прежде всего музыка, служит единению людей разных стран и континентов. Более того, иногда музыка становится даже чем-то большим, чем просто музицирование, и может нести некую духовную миссию. Я не раз убеждался, что важным элементом жизни и гордости для многих жителей мегаполисов являются в наши дни, может, на подсознательном уровне, хороший футбольный или баскетбольный клуб, яркий теннисист или оркестр.

— Чуть более года назад, 22 марта 2014 года, вам удалось, кажется, это ярко продемонстрировать на практике, когда тысячи одесситов услышали звучание гимна Европейского Союза в исполнении возглавляемого вами симфонического оркестра прямо в торговых рядах крупнейшего продуктового рынка «Привоз». В Украине до этого не было подобного прецедента…

— Может, в Украине не было, а вот жители Копенгагена двумя годами раньше, чем одесситы, стали слушателями «Болеро» Равеля на вокзале в спонтанном исполнении симфонического оркестра. А ньюйоркцы — участниками флешмоба, организованного музыкантами местного театра оперы и балета с целью привлечения аудитории к искусству. Мы же в Одессе организовали флешмоб, чтобы в то сложное, темное время призвать украинский народ к единству. Поэтому и выбрали симфонию Бетховена «Ода к радости», что было правильно «прочитано» обществом. И, кстати, затем наш флешмоб демонстрировался на кинофестивале в Лос-Анджелесе.

— Как маэстро Эрл воспринял вхождение в список 30 виднейших музыкантов мира 2014 года по версии старейшего из журналов о классической музыке Musical America Worldwide?

— Видимо, следует выразить признательность тем, кто сумел заметить плоды моих усилий на поприще развития музыкальной культуры, в частности, более чем 25-летней дирижерской деятельности.

Хотя мне намного легче ответить на вопрос, что из давно мною намеченного пока не удалось сделать. К примеру, очень хотелось бы рассчитывать, что дирекция Одесской филармонии все-таки реализует специальные рекомендации всемирно известного американского архитектора-акустика по модернизации Большого концертного зала здания филармонии на углу Пушкинской и Бунина, где происходят постоянные встречи нашего оркестра с ценителями классической музыки.

Сейчас можно констатировать, что кое-что из перечня мероприятий для улучшения акустических свойств здания, переданного этим архитектором в виде рапорта в адрес дирекции филармонии, в течение минувших 19 лет выполнено. Но, к сожалению, далеко не все. В частности, не устранен шум из улицы, частично проникающий сквозь витражи в Большой концертный зал при исполнении оркестром произведений симфонической музыки. Все эти годы мы также настаиваем на замене ставней над окнами и улучшении освещения в зале. Возможно ли выполнение хотя бы этих 3-х мероприятий из упомянутого перечня? Безусловно. Причем приступить к работе можно уже в сентябре, когда оркестр отправляется на зарубежные гастроли. И я не устану добиваться их выполнения от дирекции филармонии и органов государственной власти, ибо это не позволяет оркестрантам музицировать на совершенно новом качественном уровне.

— Можно ли уточнить, с какими именно ценителями классической музыки предстоят встречи в сентябре?

— Могу сказать: с самыми взыскательными — австрийскими. Оркестр ведь приглашен на гастроли венским «Мюзик-ферайн» по случаю 70-летия окончания Второй мировой войны. Это будет уже шестое за последние годы выступление Национального одесского филармонического оркестра в австрийской столице.

— Маэстро Хобарт, вы — активный пользователь соцсетей, на странице в Facebook у вас более 4 тысяч друзей. Что означают для вас соцсети, дань современной моде, реклама оркестра, обратная связь со слушателями?

— Это общепринятая практика во всем мире, у многих дирижеров и исполнителей есть сайт и странички в соцсетях.

Михаил Аксанюк, Одесса.

www.ukrinform.ua