Органист Белгородской государственной филармонии Тимур Халиуллин: Я просто делаю то, что мне нравится, а то, что нравится, хочется делать всё время

15 декабря ровно год назад открыли Органный зал в Белгородской государственной филармонии. И перед публикой во всём своём великолепии предстал «король всех инструментов». Божественная музыка органа покорила белгородцев с первых минут звучания. И в течение года слушатели каждый раз спешили посетить органные концерты ведущих музыкантов, приглашённых из России и Германии. И, конечно же, не пропустили ни одного выступления лауреата международных конкурсов Тимура Халиуллина, «хозяина белгородского органа», как они его называют. Изящный, ироничный, с открытой доброй улыбкой он выходит к публике и каждый раз дарит ощущение подлинного праздника.

Своим секретом в преддверии торжеств по случаю первого юбилея молодой одарённый органист Тимур ХАЛИУЛЛИН поделился с корреспондентом «Белгородских известий» Екатериной ШАРОНОВОЙ.

- Тимур, вы родились в «музыкальной» семье? Родители дали вам творческий импульс и предопределили ваш путь?
- Думаю, мы именно такая семья. Музыка в нашем доме звучит постоянно: папа играет на гармошке, гитаре, трубе, мама – на пианино. К тому же она отлично поёт. Базовое музыкальное образование – одна из наших семейных традиций, но профессия музыканта – дело несколько иное. И именно родительская поддержка моего стремления её получить придала сил и укрепила меня окончательно.

- С чего же начался ваш путь ученичества, который, как я понимаю, продолжается до сих пор?
- Надо сказать, что начался он для меня бессознательно (смеётся). Мальчик семи лет, я пошёл в музыкальную школу. И поначалу не только не проявлял прилежания, но и пытался отлынивать. «Вчера же уже занимался!» - сопротивлялся я маминым усилиям. Но шло время, и занятия из-под палки сменились музицированием, несколько фанатичным. Даже сложно сказать, сколько времени проводил за пианино, забывая обо всём. На инструменте лопались струны, на пальцах появлялись мозоли, недовольные соседи тарабанили через стены…

Во времена музыкального училища, где я обучался сразу на двух отделениях – фортепианном и теоретическом, увлёкся музыкальной теорией и композицией. И снова много занимался. Тогда я ещё и не помышлял о Санкт-петербургской консерватории и тем более о занятиях на органе. Делай, что должно и будь, что будет! – вот по такому принципу жил тогда, как впрочем, и сейчас. И так постепенно кто-то Высший, в том убеждён, прокладывал мой путь к ведущему музыкальному вузу Северной столицы – консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова.

Самоуверенности во мне никакой не было, напротив, сидел во мне страх не пройти конкурс. Чтобы увеличить свои шансы на поступление, подал документы два факультета – фортепианный и композиторский. К своему счастью, прошёл на оба, но остался на фортепианном. Здесь я обрёл профессионального и духовного наставника - пианиста Леонида Тамулевича. Не оставил и композицию, посещал класс профессора Александра Мнацаканяна.

Вообще в консерватории голова шла кругом от открывшихся возможностей. Мне интересно было попробовать всё. И вот в конце первого курса я попал на факультатив по органу в класс заслуженного артиста России Даниэля Зарецкого. Начались параллельные занятия на органном факультете. И сегодня у меня два оконченных высших образования. Между тем, продолжаю обучение в магистратуре Санкт-Петербургского государственного университета на кафедре органа, клавесина и карильона факультета искусств. Третье образование, думаю, станет последним. Но понимаю, что это только начало! Считаю: перестать учиться, значит, перестать жить!

- Вы назвали имена своих педагогов. Думаю, вам очень повезло с ними. Всё же, что для вас значит личность Даниэля Зарецкого?
- Я благодарю Бога за то, что мне посчастливилось учиться у таких педагогов! О Даниэле Зарецком можно говорить много! Но самое главное, пожалуй, то, что он не только блестящий органист, но и прекрасный педагог, который учит как того требует профессия, учит своим примером, учит познавать самостоятельно. И называя Даниэля Феликсовича «педагогом», делаю это условно, поскольку для меня его фигура значит гораздо больше. Я обязан Даниэлю Феликсовичу тем, что могу сейчас заниматься любимым делом и работать в Белгороде! А ещё человеку важно, когда о нём заботятся - это делает его счастливым. Зарецкий всегда заботится о своих учениках.

- В чём особенность санкт-петербургской органной школы? Она кому-то наследует, например, немецкой традиции?
- Во-первых, школа действительно существует. У её истоков стоит органист Исайя Браудо. Сегодня не каждая консерватория может похвастаться таким количеством учебных программ для органистов. Её выходцев отличает многогранная теоретическая и практическая база. Кроме того, консерватория имеет прочные связи с органной Европой. Благодаря программам студенческого обмена, а также мастер-классам зарубежных органистов студенты имеют возможность знакомиться с органами Финляндии, Швейцарии, Голландии, Австрии, Эстонии, Польши. И, конечно, всё это не может не оказывать влияния на петербургскую органную школу.

- А когда вы впервые увидели орган, услышали его звучание? Что почувствовали в тот момент?
- «Король всех инструментов» предстал передо мной в консерватории. Это был небольшой немецкий орган. Он показался мне невероятным чудом. Очутившись за ним в первый раз, я осознал: «Во что бы то ни стало, научусь играть». Мысль эта захватила. На огромном органе я впервые играл в финляндской Котке. Невероятно красивый звук, мощь и глубина – не могу выразить, как меня это тогда впечатлило. Многообразие репертуара, новая техника игры, игры ногами особенно… - меня влекли и радовали новые возможности. И с тех пор орган стал для меня центром всего!

- Я знаю, что вы и органной импровизацией увлекаетесь…
- Уточню, импровизацией отдельно не занимаюсь, как и композицией. Всё это порывы души: иногда идёт, иногда нет. Они возникают неизбежно, ведь я много занимаюсь. Тем более огромные возможности органа тому способствуют. Начинаешь импровизировать, это, в свою очередь, иногда перерастает в композицию.

- Любую ли музыку можно исполнить на органе?
- Мне не раз приходилось экспериментировать. Могу сказать, что если подойти к делу с умом и с любовью, хорошо будет звучать и Бах, и Уэббер, и гимн «Русского радио», и даже «Мурка» (смеётся)... Ведь если мелодия «Мурки» становится темой фуги или целых симфонических вариаций, то это уже совсем другое дело!.. Материалом может стать всё, что звучит.\Органисты говорят в шутку: «...у органа есть всего лишь один недостаток - что бы ты на нём не сыграл - звучит хорошо!».

- Музыка каких композиторов вам особенно близка? И что вы слушаете вне работы?
- Наверное, не удивлю, если скажу, что многих. Но особенно сочинения Чайковского, Стравинского, Пуленка, Малера, Мессиана... Зависят предпочтения и от периода жизни: с течением времени на первый план выходят одни, потом другие. Как же хорошо, что композиторов так много и все они такие разные!
Что касается второго вопроса, то в моём случае разделения на «работу» и «за её пределами» нет. Если задуматься, то и работы как таковой у меня нет. Парадоксально? Но я просто делаю то, что мне нравится, а то, что нравится, хочется делать всё время. Разве можно назвать это работой? Поэтому музыку слышу самую разную. Но если философствовать в том же ключе дальше, иной раз тишины хочется - она, возможно, - лучшая музыка!

- Сколько же времени вы тратите на репетиции?
- Всё свободное время. По крайней мере, стремлюсь к тому, получается не всегда. Минимум пять часов, а когда повезёт, за инструментом незаметно пролетает весь день.

- А к роялю обращаетесь?
- Рояль временно отошёл на второй план. Но всё же иногда случается, что я играю на нём – инструмент установлен в моём кабинете. Полезно проучивать органный репертуар за роялем. Партия педалей в этом случае «пропеваю» мысленно. Кстати, в моей жизни есть и ещё один инструмент – карильон. Игре на этом инструменте я обучаюсь в Петербурге у Йозефа Вилема Хаазена, директора Школы карильона в бельгийском Мехелене. Он появился в Белгороде в нынешнем году, горожане уже могли слышать его удивительную музыку, но его презентация, лучшие карильонные концерты – дело ближайшего будущего.

- Но что-то подсказывает мне, что органом круг ваших интересов не заканчивается…
- Вообще да, немного слукавил. Но сразу скажу, что на всё это с трудом нахожу время. Роликовые коньки и велосипед – ещё одна моя страсть. Мне нравится слалом на роликах, чем-то напоминает мне музыкальное исполнительство... Нравится просто ездить на роликах по городу. Беру их даже в заграничные поездки. Например, этим летом выступал на органном фестивале в Германии и объехал пол Штутгарта на роликах! А потом пол голландского Гронингена. В Белгороде катаюсь постоянно. Иногда устраиваю заезды на велосипедах по городу и на природу. Но этим мои интересы не исчерпываются, ведь на свете столько любопытного: книги, фильмы, балет, картины, природа, путешествия... Неинтересно, пожалуй, только спать.

- Назовите три самых важных события, произошедшие в вашей жизни в этом году?
- Появление органа и открытие Органного зала в белгородской филармонии, естественно. Летом я наконец-таки купил велосипед. Горный, марки GT Avalanche 2012, такой удобный – приобретение долгожданное. А третье? Год ещё не закончился, а потому кто знает, может именно в эти дни меня ждёт нечто грандиозное!

- В Белгороде вы год. Как принял вас город и чем для вас стал?
- Ижевск, Санкт-Петербург, Белгород… Может ли у человека быть несколько Родин? Не знаю. Но каждый из этих городов люблю. И там, где мне хорошо, чувствую себя дома. В Белгороде мне хорошо.


Два юбилейных концерта ожидают белгородцев 15 и 16 декабря. В программе первого прозвучат сочинения Иоганна Себастьяна Баха, Луиджи Керубини, Луи Вьерна, Жюля Массне, Камиля Сен-Санса, Джованни Моранди, Зигфрида Окса, Адольфа Хессе, Иоганна Штрауса... Их исполнят Игорь Гольденберг (Москва), заслуженный артист России, профессор Даниэль Зарецкий (Санкт-Петербург) и его ученик Тимур Халиуллин. При участии меццо-сопрано Марины Шутовой (Москва). Концерт второго дня «Вечер органной токкаты» - что закономерно, сольное выступление Тимура Халиуллина. Белгородский органист приготовил для своих слушателей программу, органично объединившую токкаты разных эпох и стилей. Он проведёт от старинных образцов этого жанра органной музыки (произведения Яна Питерсона Свелинка, Георга Муффата, Джироламо Фрескобальди, Иоганна Каспара Керля, Дитриха Букстехуде) до Токкаты и фуги ре-минор Баха – своеобразной кульминации в его развитии, символа органной музыки. Представит токкаты романтические (Макса Регера, Леона Бёльмана, Шарля Мари Видора) и в заключении современную - Токкату для педали соло собственного сочинения.

Екатерина ШАРОНОВА,
Тимур ХАЛИУЛЛИН.
Фото из архива Белгородской государственной филармонии и Тимура Халиуллина