Разговор после концерта

«Музыка - специфическая профессия»

В конце декабря в Большой гостиной Дома ученых состоялся концерт известного российского пианиста Михаила Лидского. Прозвучала Соната Шуберта Ре мажор и Сюита, составленная самим маэстро из произведений Баха, Крейслера (в переложении Рахманинова), Прокофьева, Шенберга, Равеля.

"Один из тех немногих, к кому эпитет "великий" можно применить со спокойной совестью" - так писала о Михаиле Лидском влиятельная миланская газета "Корьере делла Сера". Его называют "одним из самых оригинальных пианистов современной России, музыкантом со своим стилем и почерком" ("Независимая газета"), "пианистом редкого обаяния и виртуозности" ("Время МН"), "пианистом широкого творческого диапазона, мастером оригинальных интерпретаций, музыкантом цельным и многосторонним" ("Культура"). Как об "исключительно тонком, всегда изумляющем мастере фортепиано" писал о Михаиле Лидском голландский "Телеграф". Все эти эпитеты справедливы и подтверждаются, когда слушаешь пианиста вживую: вот так, в маленьком зале, на расстоянии всего лишь метра от сцены, практически один на один - впитывая эмоции, дыхание музыки...

С удивительной отзывчивостью, несмотря на довольно плотный рабочий график, Михаил Викторович находит возможность приезжать в Черноголовку с концертами (как хочется, чтобы подобной отзывчивостью обладала и наша публика!), каждый раз радуя интересными, неординарными программами. Его игра далека от показной эффектности, - она интеллектуальная, выверенная до мельчайших нюансов, высочайшего качества, но при этом -одухотворенная, живая, трепетная. Михаил Лидский действительно мастер.

В человеческом общении Михаил Викторович прост и доброжелателен, наверное, как и положено истинно масштабным личностям. Маэстро был так любезен, что нашел время ответить на несколько наших вопросов.

- Михаил Викторович, известно, что у Вас был непростой путь в обучении музыке. И начался он еще с родительского воспитания, с домашнего прослушивания записей, пластинок известных пианистов... Какие события наиболее сильно повлияли на Вас? Кто из учителей определил развитие, отношение к музыке, к труду?

- Мне кажется, что мой путь в обучении музыке скорее типичный: отдали учиться в Гнесинскую 10-летку и далее. Правда, после школы я пошел в Институт (теперь - Академию) имени Гнесиных (продолжил обучение у профессора Троппа, в классе которого занимался в 10-летке), а не в Консерваторию, - что многие считали неразумным... Минуло много лет: гадание "что было бы, если бы..." и действительно ли я тогда поступил неразумно, теперь едва ли уместно. Это были еще советские времена, когда в Консерватории не допускали, скажем, на классный вечер за несдачу зачета по марксизму-ленинизму. Так мне потом рассказывали - я ведь в 1996 г. был приглашен профессором Вирсаладзе на работу в Консерваторию, где с тех пор и преподаю, - в Гнесинском институте подобного все жене было...

Думаю, решающее воздействие на меня оказали родители. Моего покойного отца в Черноголовке знают: он был известный математик, одно время работал здесь (поэтому к вашему городу я испытываю известный сантимент). Мама моя, также ныне покойная, была переводчиком с английского (среди ее работ немало знаменитых: например, "Моби Дик" Мелвилла или "Смерть Артура" Томаса Мэлори). Оба всю жизнь работали. Что быть карьеристом неприлично, разумелось как будто само собой. Надо сказать, что и с первой семьей отца - покойной Милицей Генриховной Нейгауз (дочерью знаменитого музыканта, математиком), которую в Черноголовке тоже хорошо помнят, и братьями я был в близких отношениях.

Об учителях говорить сложнее, поскольку всегда есть риск кого-то случайно обойти. С профессором Троппом мы давно разошлись, я бы сказал - по принципиальным соображениям. С Мариной Ильиничной Маршак, моей первой учительницей в Гнесинской школе (она давно живет в Америке), поддерживаю контакт. То же можно сказать и о школьной учительнице камерного ансамбля Наталье Юрьевне Заварзиной. Работая ассистентом в классе профессора Вирсаладзе, я немало почерпнул, несомненно. Как и работая на кафедре скончавшегося год назад профессора В.К. Мержанова (народный артист СССР, пианист, профессор МГК им. Чайковского - прим. автора). Учиться, думаю, стоит у всех, у кого только можно, и вовсе не обязательно для этого ходить на занятия.

- Вы всегда отличались независимостью взглядов, спокойным отношением к привычным для музыкального мира "ступеням карьерного роста" - лауреат/победитель конкурса, солист филармонии, заслуженный артист и т.д. Отчего такое стремление к свободе? Что для Вас лично является показателем роста?

- Я бы не сказал, что такое уж спокойное у меня к этому отношение. На днях Ученый совет Консерватории представил меня к званию "Заслуженный артист РФ": признаюсь, мне пришлось хлопотать - были многолетние трагикомические проволочки. Вопрос о звании имеет для меня скорее практическое значение - за него полагается надбавка к зарплате, да и вообще, в системе концертной работы положение человека со званием делается более прочным. Между тем, для меня последние годы сложились в общем-то трудно - домашние обстоятельства. То, что я никуда особенно не "лезу", не "мелькаю" и не преуспел, с позволения сказать, в общем и прикладном лизоблюдстве, несколько усугубляет проблему. Вопрос о представлении меня к званию впервые был поднят рядом региональных филармоний еще семь лет назад. Но в Московской консерватории, по месту моей основной работы, долгое время всерьез считалось ("есть мнение" - на каком основании оно "есть", никто внятно объяснить мне не смог), что с некоторых пор Консерватория как учебное заведение может представлять своих сотрудников лишь к педагогическим званиям (заслуженный работник высшей школы). "Вы не артист", - говорила мне дама из отдела кадров после единогласного положительного решения Совета фортепианного факультета по данному вопросу, не говоря обо всем прочем, ссылаясь на мою трудовую книжку. Действительно, в ней не написано, что я артист... Пришлось действовать по методу народного артиста СССР профессора Гольденвейзера, лет семьдесят назад сказавшего коллеге упомянутой дамы: "Ваши аргументы неубедительны, а о Ваших манерах мне придется говорить в другом месте"... Теперь собираю справки - где и сколько концертов я сыграл. Так что, как видите, вовсе я не чужд забот о карьере. Другое дело, что в данном случае вопрос имеет выраженный практический характер, а немало моих сверстников удостоились этого звания уже давно.

...После Всероссийского конкурса 1989 г., когда I премию поделили на троих - в их числе был и я, в конкурсах не участвовал. "Попробовал - не понравилось". Были и другие причины - случайные и не очень, - но главное именно в этом. Покажите мне того, кому нравятся конкурсы... Думаю, основной их порок - не жульничество при судействе (в котором, впрочем, нет недостатка), а то, что цель всякого конкурсанта - понравиться жюри. Пусть это не и говорится открыто, - практически это не может не тяготеть над сознанием состязающегося. А "шутка с этой подоплекой" совместима с искусством примерно так же, как уместен в науке аргумент в форме доноса Куда Надо. Если я преувеличиваю, то не существенно: в наших делах - другие мотивы...

А с Московской филармонией я довольно долго сотрудничал: с 1989-го по 2005 год. Пришло новое начальство, и многие музыканты оказались не ко двору. С 2007 года я провожу абонементы в Доме музыки (спасибо его президенту В.Т. Спивакову); кроме того, как педагог Консерватории минимум два раза в сезон играю в консерваторских залах - и это только в Москве: куда ж теперь еще...

- Как Вы создаете свои концертные программы? Они всегда очень необычны: уже сам подбор авторов, сочинений несет смысловую нагрузку. Немногие исполнители берутся за так называемые моноциклы - Шопен, Бетховен, Моцарт... Публика привыкла к разнообразию.

- Об этом сложно рассказать кратко - дело тонкое. Связи между номерами могут быть общестилистическими или, наоборот, контрастными, могут касаться каких-то частных аспектов - скажем, форм, жанров. Самый простой случай - монографические программы, но тут начинается влияние связей более тонких: скажем, "сверхциклы" сонат Бетховена. Сонаты, изданные автором под одним опусом, подчинены, как правило, некоей общей композиционной идее. Это разговор специальный, требующий, видимо, более конкретного подхода.

- Вы сейчас преподаете в Московской консерватории. Понятно, что преподавание - это другая сфера деятельности, отличная от исполнительства, хотя они и связаны неразрывно. Каких принципов Вы придерживаетесь в обучении? Что цените в учениках?

- В учениках, как и в других, ценю талант, ум и добросовестность. Я никогда не считал педагогику своим основным занятием. В то же время так или иначе занимаюсь этим уже порядка двадцати лет. Преподавание дает взгляд на музыку под несколько иным углом зрения. Думаю, это полезно: дополняет общую картину.

На собственном опыте (и в роли ученика, и в роли учителя) я пришел к выводу, что хороший педагог не тот, кто подтягивает ученика к своему собственному уровню (среди таких часто встречаются коммерческие "воры и самозванцы", как говорится в "Капитанской дочке"), а тот, который рядом с учеником стремится к примерно равному для всех недостижимому уровню (в самом деле, рядом с Бахом или Моцартом различия между студентом X и профессором Y пренебрежимы): тогда и ученик узнает истинную цену вещам. Именно такой метод представляется мне наиболее продуктивным, и именно его, насколько я могу судить, придерживались классики музыкальной педагогики...

- Кто из современных пианистов Вам интересен?

- Этот вопрос ставит меня в несколько затруднительное положение, так как касается моих коллег. Пусть уж лучше нас судят другие. Я ведь мало хожу на концерты, мало слушаю современные записи - так уж сложилось... В консерватории приходится слышать талантливых людей, но они еще так молоды...

- На последнем концерте в Черноголовке Вы представили "сюиту" из произведений разных композиторов, разных эпох - от Баха до Шенберга, которая завершилась хоралом Баха "К Тебе взываю, Господи" - словно, всё примиряющим. Идейных слоев здесь очень много. Ведь каждое прозвучавшее произведение можно трактовать также как обращение автора к Богу... Что для Вас исполнение музыки?

- Об этом очень трудно говорить. Музыка - специфическая профессия. Я бы сказал, профессия, сочетающая в себе почти все переносные и буквальные смыслы этого латинского слова. И работа, и призвание, и своего рода убеждения.

Напоследок позвольте поздравить Вас и Ваших читателей с Новым годом, поблагодарить слушателей за внимание, пожелать всем всего наилучшего - в частности, быть может, рояль хороший…

Автор: Елена ПЫЛАЕВА
«Черноголовская газета» № 3 рубрика СОЮЗ ВСЕХ МУЗ
16 января 2014 года
http://ia-chgol.mosoblonline.ru/userdata/archive/1390464657.pdf