У вокалистов прошел второй день прослушиваний

Участники вокальной номинации конкурса Чайковского продолжили свои выступления в камерном зале Мусоргского на Новой сцене Мариинского театра.

Фото: РИА Новости

Первая половина дня прошла под знаком Генделя и Моцарта, во второй — акценты на тяжелом вердиевском репертуаре, под конец прозвучала упоительная ария влюбленного Мазепы «О, Мария!» из одноименной оперы Петра Ильича Чайковского в исполнении 28-летнего московского баритона Антона Зараева.

Программа первого тура сложна полярностью предлагаемого репертуара. С одной стороны — ария из оперы XIX века (от Глинки до Вагнера и Рахманинова), с другой — ария из оперы или кантатно-ораториальной музыки XVII–XVIII века, а с третьей — романсы Чайковского. Все это требует мгновенных переключений стилистических регистров, а значит, и быструю перестройку вокальной манеры. Хотя перестраиваются далеко не все, продолжая петь Генделя так же, как веристскую арию, не ощущая разницы. Романсы же Чайковского и вовсе требуют синтеза камерной и оперной манер, поскольку представляют собой, по сути, оперы в миниатюре. Жюри во время такого испытания имеет возможность оценить певцов с разных сторон. К слову, сидящий в жюри знаменитый немецкий бас-баритон Томас Квастхофф, считающийся непревзойденным мастером в исполнении музыки Баха, Гайдна, Моцарта, романтической камерно-вокальной лирики — песен Шуберта, Шумана, Листа, успел обмолвиться, что впечатлен не только красотой Петербурга, но и солидным уровнем участников.

Второй день познакомил немногочисленную публику в зале и многочисленную — по видеотрансляции, с несколькими многообещающими кандидатами если не на победу, то на то, чтобы в будущем быть услышанными на оперной или филармонической сцене. Эстонская сопрано Арете Теэметс покорила легкостью и грацией в озорной бравурной арии Клеопатры Da tempeste из «Юлия Цезаря» Генделя. Умение наполнять каждую ноту, гибкость в переходах из регистра в регистр, красивая огранка слова сделали ее выступление одним из маленьких «бриллиантов» этого дня.

У сопрано Антонины Весениной, выступившей с колоритной программой, составленной из первой арии Царицы ночи из «Волшебной флейты» Моцарта, а также речитативом и каватиной Амины Care compagnie из «Сомнамбулы» Беллини, была масса достоинств в том, как лихо справлялась она с виртуозными пассажами, но также временами слышался сип и даже мелькало несмыкание от пережимов в звукоизвлечении.

Баритон Ярослав Петряник в арии Юлия Цезаря Quel torrente, che code dal monte из полюбившейся большинству конкурсантов одноименной оперы Генделя показал легкость и изящество звуковедения, которые в романсе Каскара из оперы «Заза» Леонкавалло привела к «поверхностному» пению.

Сопрано Аюна Базаргуруева удивила странным использованием своего вокального ресурса. При небольшом объеме, который характеризует ее как лирическое сопрано и который был уместен в кантате Генделя, она взялась за арию Аиды Ritorna vincitor из одноименной оперы Верди.

Баритон из Москвы Консантин Сучков с обаятельной есенинской внешностью основательно и масштабно спел всю программу, подбирая к каждому произведению свой стилевой код, но в каждом сохраняя массивную подачу звука, наполняющего зал.

С матово-жемчужным блеском, но с некоторой робостью исполнил арию Тамино Dies Bildnis ist bezaubernd schon из «Волшебной флейты» Моцарта тенор из Южной Кореи Мён Хён Ли. Вместе с пианисткой Хиерим Парк они составили отличный дуэт. Этот тенор напомнил о забытой уже исполнительской манере, в основе которой — восторженное, высокое отношение к шедевру. В романсе «Хотел бы в единое слово» Чайковского он допустил несколько оплошностей в русских буквах, но опять же невозможно было не восхититься его восторженным прочувствованием музыки русского гения.

Полной неожиданностью стал переквалифицировавшийся в тенора Дмитрий Демидчик, который четыре года назад, на XIV Конкурсе Чайковского выступал как баритон. В истории оперного искусства известны случаи перехода баритона в тенора, но по этому выступлению было трудно сказать, насколько прочен теноровый «костюм» и надолго ли хватит певцу тенорового запала. Хотя перейти в тенора ему посоветовал сам Владимир Атлантов.

Впечатление оставила и сопрано Наталья Павлова, о которой совсем недавно начали говорить после ее дебюта в партии Виолетты в премьере «Травиаты» в Мариинском театре. В частности, о том, что актерский потенциал Натальи показался больше вокального, то есть, внешние данные ее прекрасны, сказать певице есть о чем, но технические возможности ее далеко не совершенны. В красивом от природы голосе был слышен сип, возникший, вероятно, от неправильной силовой манеры пения.

В последний день первого тура будет разыграно несколько ударных карт, среди которых колоратурное сопрано Светлана Москаленко, тенор Евгений Ахмедов и магические монголы.

Текст: Владимир Дудин
www.rg.ru