Виолончелисты посоревнуются в мастерстве, исполнив концерт Гайдна

Фото: РИА Новости

Завершился первый этап II тура Конкурса Чайковского в номинации «виолончель». Конкурсанты приступили к оркестровым репетициям: на втором этапе тура они должны будут исполнить один из виолончельных концертов Йозефа Гайдна (восемь человек выбрали до мажорный концерт Hob. VIIb/1 и четверо — ре мажорный Hob. VIIb/2). Далее жюри определит шестерых финалистов. Шестой день конкурса у виолончелистов был напряженным.

На сцене Малого зала Петербургской филармонии выступили шесть конкурсантов, из них трое россиян. Программу выступлений открыл самый зрелый и опытный участник виолончельного смотра, уже преподающий в Московской консерватории Александр Бузлов. Музыкант исполнил Сонаты Шуберта и Бриттена, Адажио из рахманиновской сонаты и уже привычные на конкурсе «Вариации на тему „Моисей в Египте“ Россини» Паганини. Бузлов играл все правильно, в нужной динамике, но суховатым, каким-то «процеженным» звуком, который не лился свободно и широко, а словно рождался из продуманных формул. Выступивший вслед за нашим соотечественником немец Валентино Ворлич тонко передал «топос» меланхолии в медленной части в Пятой виолончельной сонате op. 102 № 2 Бетховена, однако в финале исполнителю явно не хватило огненного напора и мужественности, присущих этой музыке. В Сонате Шостаковича, которая уже третий раз звучала на втором туре, Ворличу также лучше удавались созерцательные моменты, а едкий сарказм звучал вяло.

Зато в полной мере воплотить экспрессию и даже ярость удалось в Сонате Шнитке корейской исполнительнице Сон Мин Кан. Созданная в конце 70-х годов XX века соната Альфреда Гарриевича требует от музыканта не просто «хорошо выученных нот», но тотального сопереживания, сравнимого с развернутым актерским монологом, и именно такое актерское умение и продемонстрировала публике Сон Мин Кан. В ее исполнении в сонате слышалась боль, отчаяние и, вместе с тем, надежда и свет. Немалая роль в подобных сочинениях принадлежит и концертмейстеру, и в данном случае пианистка Кэйко Тамура была на одной волне с виолончелисткой. Рахманинов и Брамс, сочинения которых кореянка включила в свое выступление, были по-восточному созерцательны и глубоки. Интересно отметить, что некоторые азиатские исполнители не просто копируют «правильные» штрихи и фразировку, но привносят медитативные восточные элементы в западную музыку, в результате чего возникает очень интересный симбиоз интерпретации.

В вечернем прослушивании выступили еще двое россиян — москвичи Федор Амосов и Александр Рамм. Получивший крепкую профессиональную выучку в Мичиганском и Кливлендском университетах Федор, как и в первом туре, играл с интеллектуальной мощью. Музыкант профессионально занимается композицией и решил представить собственную Сонату-фантазию, в которой можно было услышать аллюзии на классическую виолончельную музыку, элементы джаза и американского фольклора. Завершивший вечер Александр Рамм продемонстрировал крепкую стабильную игру, твердую выучку, но играл, что называется, без откровений. Бетховен, как и положено, был задумчив и строг, Бриттен — сумрачен и глубокомыслен, Рахманинов — протяжен и лиричен, а финальный Мартину — эпатажен и эксцентричен. Интереснее выступил самый юный участник виолончельного конкурса, финский студент Джонатан Роузман, заявленный в буклете как представитель Нидерландов. Семнадцатилетний музыкант фантастически виртуозно и безупречно по штрихам сыграл весьма непростую Сонату № 6 Луиджи Боккерини и блестяще закончил программу «Танцем зеленого дьявола» Гаспара Кассадо. В его Шуберте не доставало глубины переживаний, но все компенсировалось очень красивым звуком. Прокофьев прозвучал у Роузмана романтически экспрессивно.

Текст: Егор Ковалевский

www.rg.ru