Заставил о себе говорить

На концерте фортепианной музыки Александр Яковлев исполнил произведения Моцарта, Брамса, Мусоргского.

Бад Эмс.

Одним из замых громких концертов, состоявшихся в Мраморном зале Бад Эмс театра явился последний высококлассный концерт, который прошел в рамках программы «Мировая классика на фортепиано — картинки с выставки». Интерес и восхищение публики, в том числе гостей из России, вызвал пианист Александр Яковлев сногшибательным исполнением одного из самых популярных русских фортепианных произведений, а также впечатляющей вдохновенной интепретацией сочинений Моцарта и Брамса.

Безграничная энергия Моцарта.

Этот русский художник всего за несколько лет выйграл более 55 первых премий на престижнейших мировых конкурсах и сыграл с величайшими симфоническими оркестрами мира, в числе которых последний — оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева. Яковлев начал свое выступление с ранней сонаты Моцарта KV 309. Это произведение с кристально чистой выразительностью, сменяющимися контрастными темами, было написано Моцартом во время путешествия (в Мангейм). Создавалось впечатление, будто за музыкальной фактурой открывались живые люди, с их разговорами, песнями, их судьбой, поступками и страданиями. В оттеняющих друг друга эмоциально- драматичных пассажах слышался не романчический дух, но неисчерпаемая энергия Моцарта.

Исполнением фантазий ор. 116 Яковлев погрузил публику в интимный звуковой мир Иоганнеса Брамса. Сумрачные тона этого произведения исполнитель озарил внутренним светом. «Начиная играть, он уносил нас в чудесный край. Мы были околдованны его мастерством. В его гениальной игре слышалось грандиозное оркестровое ликование и тихая скорбная жалоба." Это воодушевленное выражения Роберта Шумана относилось не к Александру Яковлеву, но к самому Брамсу. Однако, в сущности, едва ли можно найти между ними различие. Яковлев воплотил игру Брамса на грани реальности, подарив нам живую встречу с композитором.

Выдающимся виртуозом и мастером фортепиано предстал Александр Яковлев перед восхищенной публикой Мраморного зала.

Дикий полет Бабы Яги.

В исполнении Мусоргского «Картинки с выставки», широкое эпическое повествование, насыщенное в высшей степени яркими деталями, приносило особенное слуховое наслаждение. Казалось, музыка лилась из самого сердца художника, из его русской души, близкой душе композитора. Уже одна вводная прогулка была чарующе выразительной.

«Гном» представился как звуковое воплощение эксцентричности и любопытсва. Затем возникли волшебные краски «Старого замка». Легкой кистью была исполнена арабеска «Сад Тюльери». Телега «Быдло» явила мучительную картину действительности. Рыночная площадь «Лимож» переливалась красками, взбудоражила болтливым эпизодом. «Катакомбы» источали оцепенение и безжизненность, а знаменитая «Баба-Яга» Мусоргского воплотилась в неистовом звучании номера, посвященного сказочному персонажу.

Выдающимся виртуозом представил себя Яковлев в нарастающих технически сложных эпизодах, в грандиозном финале — «Богатырских воротах», в развивающейся экспрессивности и народной силе, сотрясающей землю. Звучание гимна, церковное пение и полифонический звон колоколов явились олицетворением русского мышления и духа.
Karl Haxel.
Rhein-Lahn-Zeitung vom 28.08.2015.
Bad Ems.

Перевод Галины Булгаковой.