Генрих Нейгауз младший. Интервью с Михаилом Лидским для журнала «Семь искусств». Часть 3

Журнал «Семь искусств» № 10 (11) — октябрь 2010

...
ГН: А не надо помягче.

МЛ: …То, что память о великих людях коммерчески эксплуатируется таким образом, – на мой взгляд, мерзость. Это «попса», профанация, «жанр энтертейнмента», «продажа слона» – то самое, от чего наступает разруха в головах: люди верят, делают выводы…. Я очень удовлетворен тем, что редакция словаря Гроува по настоянию Вивианы Софроницкой эту распространившуюся с руки (какой, уточнять не стану) Волкова дрянь из статьи о Софроницком изъяла. Шутка ли сказать, не жалели места – и в аннотациях к дискам мелькала все та же фраза из «Testimony» про «alcohol and drug abuse»![56] Прочие книги Волкова мне знакомы поверхностно, поэтому говорить о них не буду.

Вообще же частная жизнь, разумеется, может иметь историческое значение – примеров масса.

Когда бы не Елена,

Что Троя вам, ахейские мужи?

И даже такой вдвойне щекотливый аспект, как сексуальная ориентация. В сравнительно недавно изданных дневниках Прокофьев немало пишет о Дягилеве и его «мальчиках» – как их личные отношения влияли на то, например, кто будет либреттистом «Блудного сына», как складывались отношения либреттиста и композитора, – там до суда доходило!

Или – совсем свежий пример. Вышло наиболее полное собрание писем твоего деда (подготовленное, насколько я знаю, с участием покойной Милицы Генриховны). Помимо прочего, там упоминается кампания по борьбе с консерваторскими гомосексуалистами (1959 г.), поломавшая немало судеб музыкантов, в том числе крупных[57]. А я еще слышал по телевизору отставного полковника КГБ Любимова, рассказывавшего, как его ведомство использовало консерваторскую профессуру для вербовки иностранных дипломатов с соответствующими наклонностями. То есть, люди ходили, с одной стороны, под уголовной статьей (на всякий случай напоминаю, что за мужеложство в СССР полагалась тюрьма), а с другой – под соответствующим «колпаком». Можно ли впредь замалчивать эту ситуацию?! Разумеется, необходим такт: ни одна фамилия не должна быть названа без согласия ближайших родственников, пока те живы. Но ведь все равно тайное становится явным: комментатор писем прав, говоря, что эта история знаменита, – она обрастает слухами, сплетнями… Дефицит надежной информации тому только способствует. Упоминает эту историю и Юдина (в опубликованном ныне письме к Бахтину)[58]. А вот цитата из совсем недавнего интервью известнейшего профессора МГК: «Консерватория переживала трудные времена. По определенным причинам были вынуждены уйти…» – и следуют три знаменитые фамилии. Ссылку не даю умышленно – по определенным причинам…

Еще примеры из той же книги. Полностью приведены письма твоего деда к твоей бабушке времен ухода последней к Пастернаку. Это – документы большой драматической силы. Вероятно, решение печатать их – правильно, особенно потому что этот сюжет стал предметом множественных таблоидных спекуляций. Кроме того, в нескольких письмах твой дед пишет о пожизненном несчастии своего сына, твоего отца – еще бы он об этом не писал… И в ряде мемуаров эта тема затрагивается – например, у Воскобойникова: «Писать о Стасике и не говорить о его болезни, слабости, трагедии – почти не имеет смысла. Без нее он был бы другим человеком, играл бы больше, наверное, еще лучше, уверенней… Но и без этой болезни – был бы не Стасик. А я его любил и люблю, каким он был».[59] Мне кажется, безупречно. Ты согласен?

ГН: С Воскобойниковым? Нет, не согласен. И согласия родственников не было.

МЛ: Последнего я не знал… Жаль, что так вышло.

Так или иначе, совсем другое дело, когда эту деликатную тему затрагивают люди, не бывшие близкими с твоим отцом, да еще в нравоучительном тоне. С пониманием отношусь к тому, как вы с Гавриловым приложили проф. Н.А. Петрова за его телеинтервью с А. Карауловым (к сожалению, мне не удается найти его в Интернете и дать ссылку: передача уже довольно давняя, но, уверен, памятная многим). Уважаю пианистические достижения Николая Арнольдовича, признателен ему за высокую оценку моей работы, однако считаю, что публичные выступления вроде вышеупомянутого не делают чести никому. Другое дело, что и Гаврилову выразиться, на мой взгляд, следовало поаккуратнее: его слова выглядят как насмешка над физическим недостатком, хотя явно имелась в виду претензия морального порядка (ср. известное стихотворение Пастернака[60]). К тому же, ваш читатель может попросту не знать, за что именно вы ругаете Петрова.

По-моему, надо было сказать хотя бы в сноске и о телепередаче с Карауловым, и о событиях 2004 года, когда Гаврилов дал пару интервью[61], где, что называется, нестандартно (и, прямо скажем, не особо почтительно) говорил о Рихтере. Андрей возвращался к этой теме не раз (и в вашем разговоре немало об этом), но наиболее емко и ясно, как мне кажется, его позиция выражена в интервью украинской газете «Зеркало недели»: «Дело в том, что Рихтер – человек-маска. И в маске он проходил всю свою жизнь. Рихтера никто не знает, даже те, кто, казалось бы, знал его близко. Он раскрывался перед очень малым количеством людей. Это был совершенно другой человек – шекспировских трагедий. Это была смесь Гамлета-мстителя с королем Лиром – в той же степени накала, возвышенности и страстей. Рихтер был очень опасен – причем до такой степени, что последствия могли стать фатальными». Андрей Гаврилов, как известно, довольно долго и тесно общался с покойным Святославом Теофиловичем. На мой взгляд, здесь есть этическая проблема, но именно и опять же проблема, т.е. вопрос сложный, а не однозначный. Гаврилова, пожалуй, найдется, за что критиковать и о чем с ним поспорить, – никто не обязан всем нравиться, – но проф. Петров[62] и покойный ныне проф. В.А. Берлинский[63], высоко чтимый мною мастер, «в лучших традициях» выступили с «гневом и возмущением», отнюдь не постеснявшись ни в выражениях, ни в переходах на личность, ни во вторжениях в частную жизнь оппонента. Проф. Берлинский (он хотя бы много сотрудничал с Рихтером, чего нельзя сказать о проф. Петрове) вовсе предложил в Гаврилова стрелять. А возражения по существу если и были, то несущественные и неточные. Неужели такие ответы достойны, могут быть убедительны и восприниматься как серьезная дискуссия?.. (Выступления проф. проф. Петрова и Берлинского я резко критиковал – как, впрочем, и давнее интервью Гаврилова – сразу по их появлении в газете, поэтому теперь на сей счет моральных затруднений не испытываю).

Ты, кстати, сам скажи – ты ведь тоже знал Рихтера (я-то шапочно): то, что говорит о нем Гаврилов, на твой взгляд, соответствует исторической правде?

ГН: Думаю, да. Хотя я тоже был с ним знаком не особенно близко. Просто не хотел сближаться с теми, кто «правил бал». На меня он производил немного отталкивающее впечатление. Был способен на мелочность, но был способен и на какое-то добро. В отношении интерпретации – раньше он был мне предельно чужд. Я тогда был весьма наивен, и не знал, что мои сгоряча ляпнутые где-то слова «тиражируются» сплетниками. Сейчас я все чаще слушаю его записи, многое мне начинают нравиться. От некоторых записей я просто в восторге.

Но в целом, наверное, соответствует. Моей задачей было «разговорить» Андрея, а не выставлять свое мнение. Сейчас я тоже пытаюсь донести до читателя твои мысли, а не свое мнение (которое имеет право быть прямо противоположным). К сожалению, это не всегда удается.

МЛ: Вот и мне кажется, что скорее соответствует. Во всяком случае, соответствует опубликованнымдокументальным источникам. А что не соответствует лакированному псевдожитию, – что ж теперь поделаешь... «Тьмы низких истин нам дороже...»

Когда один из рихтеровских историографов В.Н. Чемберджи «на голубом глазу» сообщает читателю, что свою книгу («…В тот момент, когда он проходил мимо, нам попросту было страшно, страшно оттого, что вблизи проходил человек, представляющий собой легенду двадцатого века, недосягаемый и далекий, как небожитель, гений, живущий среди нас, позволяющий иногда послушать себя, погрузиться в его космический мир, вновь и вновь являющий свои запредельные, сверхчеловеческие силы служителя Музыки»[64] – это из первого издания, вышедшего при жизни Рихтера; в таких тонах выдержан весь опус)она перед публикацией читала Святославу Теофиловичу вслух и получила его одобрение («Рихтер одобрил рукопись и на первой ее странице написал: “Хочу, чтобы было так. Спасибо. Святослав Рихтер”»), а другие книги, как сообщает та же Валентина Николаевна абзацем выше, Рихтер отверг (интересно, что это были за книги), и их наборы были рассыпаны (откуда бы у пианиста такие полномочия?..), – как не вспомнить слова Гаврилова о Рихтере как о «великом имиджмейкере»?

Когда читаешь дневники Рихтера, которые он сам передал Б. Монсенжону для публикации (А.С. Церетели справедливо заметил, что «в таком случае всё, что окажется не соответствующим правде, не сможет быть истолковано как случайная погрешность текста, не предназначенного для посторонних глаз»[65]), и видишь циничную остроту (?) по поводу страшной смерти известного многим редактора с фирмы «Мелодия» или такую, например, запись об опере Кшенека «Джонни наигрывает» (в интернет-варианте моей рецензии этой цитаты нет): «…В тридцать втором году [? – МЛ] ее насильно выключили из репертуара (как расовую дискриминацию [?! – если кто не знает, главным героем оперы Кшенека является чернокожий. – МЛ] – конечно, еврей Геббельс [?! – МЛ] постарался…)»[66], – как, опять же, не вспомнить суждение Гаврилова о Рихтере-человеке?.. Или – когда Рихтер повествует о краже хрустального креста с могилы Скрябина (1925), называя разграбление могилы «чисто русским обычаем»[67]...

Когда читаешь резкие слова Рихтера («жуткий тип» и т.п.) о прославленном дирижере К.И. Элиасберге[68] (помимо прочего, блокаднике: именно он провел ленинградскую премьеру Седьмой симфонии Шостаковича в августе 1942 г.), которому «вменяется» всего-навсего банальная реплика на репетиции (мол, повторяйте пассаж дома, а не при оркестре), – как не вспомнить слова В.К. Мержанова о нетерпимости Рихтера к критике?[69] Кстати, замечание М.И. Гринберг о рихтеровском исполнении сонаты Листа («как на китайском языке») Святослав Теофилович не преминул вспомнить через несколько десятилетий (см. книгу В.Н. Чемберджи; даже Н.Л. Дорлиак в воспоминаниях о Гринберг припомнила ей «афронт»[70]). Между прочим, именно этой чертой рихтеровского характера В.К. Мержанов объясняет прекращение дуэта Рихтер–Ведерников. (Вообще, по мнению Виктора Карповича, Рихтер сыграл в жизни Ведерникова отрицательную роль[71]).

В мемуарном разделе книги Монсенжона–Рихтера просто живого места нет: грубое искажение семейной драмы Прокофьева, клевета и сплетни о Гилельсе, небылицы о Ведерникове и о твоем деде Генрихе Густавовиче (и, разумеется, ни слова о роли Гилельса в его спасении в 1941-44 гг.), десятки других несуразностей и, я бы сказал, уязвимых мест... Когда читаешь рассказ о конкурсе 1945 г. – мол, жюри не хотело давать Святославу Теофиловичу 1 премию из-за его немецкого происхождения и понадобилось заступничество Молотова (?!), – в то время как сам же Рихтер пишет (и целый ряд авторитетных свидетелей подтверждают), что неудачно играл в последнем туре 1-й концерт Чайковского, а основной его конкурент Мержанов (он, в конце концов, разделил с Рихтером 1 премию), напротив, превосходно исполнил 3-й концерт Рахманинова[72], – просто теряешься в догадках…

Помню, еще в школе мы с ребятами смеялись над навязшей в зубах аннотацией к пластинкам: «…В 1937 году Рихтер переезжает в Москву и поступает в консерваторию в класс профессора Г.Г. Нейгауза. Уже отдельные выступления Рихтера на студенческих вечерах (в частности, исполнение Фантазии до мажор Шуберта, Сонаты си минор Листа и особенно Прелюдий Дебюсси) показали, что в его лице растет пианист необычайного размаха. С 1940-х годов Рихтер безраздельно посвятил себя пианистическому искусству, неустанно совершенствуя свое мастерство. В 1947 году Рихтер блестяще заканчивает консерваторию…» С каких пор в консерватории учатся десять лет и по окончании попадают на мраморную доску – при том, что ни в армии во время войны (как многие его соученики – в их числе Мержанов), ни в ссылке (как множество советских немцев – среди них знаменитый впоследствии пианист Рудольф Керер и проф. Е.Р. Рихтер), ни даже в эвакуации Рихтер не был? Милица Генриховна пишет, что столь долгое обучение в консерватории было вызвано несдачей экзаменов по марксизму. Но это мало что объясняет, на мой взгляд. В те годы, стакой анкетой безнаказанно «шутить» с той кафедрой?.. Как известно, Г.Г. Нейгауз, учитель и главный покровитель Рихтера, в 1941-44 гг. был в тюрьме и ссылке…

Кстати, книга Монсенжона-Рихтера – наглядная иллюстрация, я бы сказал, условной реалистичности принципа «de mortuis aut bene aut nihil»: покойникам раздаются оплеухи направо и налево. Люди читают, прежде всего, именно эту книгу, так как Рихтер пользуется огромной популярностью, имя Монсенжона тоже авторитетно, да и жанр, прямо скажем, не скучный. Читают и принимают за чистую монету, чему уже есть подтверждения в разноязыкой печати (не говоря об Интернете). Так что же – применять названный принцип к Рихтеру, оставив других опороченными?.. Гилельс чуть ли не убил Г.Г. Нейгауза, – а не спас ему жизнь, рискуя своей? Сам Генрих Густавович сидел на Лубянке всего два месяца (на самом деле девять), а потом, сумев обаять НКВДистов, преспокойно уехал в эвакуацию? Прокофьев был негодяем, – а не зарегистрировал брак, длившийся к тому времени семь лет (только после этого его первую жену арестовали)? Родители Ведерникова бросили его в Китае (ничего похожего не было)? Не говоря о «мелочах», вроде того, что Мравинский-де отказался играть Двенадцатую симфонию Шостаковича, хотя именно он был ее первым и многократным исполнителем (отказался он от Тринадцатой).

А как понимать дневниковую запись от 23 декабря 1978 г. (Святославу Теофиловичу 63, он активно концертирует), в которой Рихтер вдохновенно пишет о часто исполнявшейся им с Ойстрахом скрипичной Сонате f-moll Прокофьева (соч. 1939-1946 гг.; упомянута премьера в 1946 г.), прибавляя: «посвящена Ойстраху к 60-летию»[73]? Разумеется, к 60-летию Ойстраха (1968) написана Соната Шостаковича, а не Прокофьева, и Давид Федорович со Святославом Теофиловичем были ее, сонаты Шостаковича, первыми исполнителями (сонату Прокофьева Ойстрах впервые играл с Обориным). И в каком свете предстает Рихтер?..

Почему все это попало в печать, куда смотрел Монсенжон, о чем думали душеприказчики Рихтера и издатели книги, – я не знаю. Может быть, Рихтер не всегда отвечал за свои слова; может быть, имели место множественные недоразумения при записи/переводе/редактуре; возможно, и то и другое, или что-то еще... В рецензии я эти предположения высказал, но меня никто не поддержал (за исключением Милицы Генриховны – это теперь могут засвидетельствовать ее сыновья). Никто из близких Святослава Теофиловича, из именующих себя членами «банды Рихтера» публично не поставил под сомнение аутентичность его слов в книге Монсенжона. Получается, что Рихтер действительно в здравом уме и твердой памяти так думал и чувствовал – «Рихтер как он есть» (название мемуарного раздела книги)?!.. Все довольны?! Кстати, мне не известно, чтобы кто-либо из этих дам и господ публично оспорил и Гаврилова (реплики проф. проф. Петрова и Берлинского все же не в счет…).

ГН: «Банда Рихтера»?!

МЛ: А это такой юмор у проф. проф. Н.Г. Гутман и Ю.А. Башмета (последний, как известно, руководит нынче «Декабрьскими вечерами»). Насколько я знаю, предложений стрелять в Наталью Григорьевну и Юрия Абрамовича не поступало; спасибо и на том.

Воспользуюсь-ка я случаем и представлю читателю новое bon mot проф. Башмета. Я ведь телевизор редко смотрю, но на гастролях, когда из-за разницы во времени не сплю, иной раз случается. В новостях – репортаж об открытии фестиваля в Сочи, посвященного предстоящей в 2014 г. Олимпиаде. Маэстро, только что из Ванкувера с открытия Олимпиады-2010, выступил в ансамбле с некоей вполне кабаретной певицей, от чего публикум испытал, естественно, «драйв». А затем Юрий Абрамович говорил о сходстве музыкантов и спортсменов: по его мнению, и те, и другие суть олигархи духа. Думаю, греха против истины здесь нет, – если только не подразумевать всех музыкантов и слово «олигарх» понимать в узком, современном смысле. Накануне в сходных обстоятельствах я смотрел трансляцию другого концерта сочинского фестиваля – когда олигарх духа широким ауфтактом дал вступление прихлопам публики под музыку увертюры к «Кармен» (играли скрипичную парафразу Ваксмана, солист Репин), я все же ящик выключил. Потом удивляемся, что во время концертов в зале телефоны звонят. Десять лет назад мне самому довелось участвовать в аналогичном действе: и тогда фиговым листком (пантомимой актера Ярмольника под «Карнавал животных» Сен-Санса) слегка прикрывалась очевидная неподготовленность программы – отменно плохо мы играли, практически не репетируя (ввиду недоступности маэстро Башмета и его оркестра, разумеется).

ГН: Из «бандитов» – в «олигархи»?

МЛ: …Такое впечатление, что сохранение доброй памяти о Рихтере этих господ не особенно заботит – было бы «камлание». Вполне солидаризируюсь с проф. Г.Б. Гордоном, назвавшим фразу из статьи В.Н. Чемберджи о Рихтере как о единственном Учителе со времен Льва Толстого «вызывающей бестактностью»[74]. Там у Валентины Николаевны еще дальше не слабо: «Пока жил Святослав Теофилович, незыблемы были точки отсчета на шкале жизненных и музыкальных ценностей. В двух шагах подстерегало чувство стыда, которого страшились даже те, кто не так уж высоко ценил моральные установления, но, зная, что они все же существуют, в душе побаивались не считаться с ними. Но уж для тех, кто никогда о них не забывал, словно бездна разверзлась (когда Рихтера не стало. – МЛ.)». Эти, я бы сказал, маловысокохудожественные словеса написаны через год после выхода книги Монсенжона (по-французски) – со всеми ее, так сказать, странностями. Трудно представить, чтобы автору приведенных цитат последняя не была известна: цитируемая статья – реклама фильма «Рихтер непокоренный», сделанного Монсенжоном на том же материале. Хороши, однако, «незыблемые точки» у «никогда не забывающей о моральных установлениях» г-жи Чемберджи (хотя не вполне понятно, кого подразумевают ее безличные конструкции)!..

И неужели Святослав Рихтер, столь кинематографично «себе не нравящийся» (если кто не знает, на этой ноте заканчивается фильм Монсенжона), действительно хотел, чтобы в книгах и статьях о нем былотак – пошло, неверно по существу и… с «незыблемыми точками» (у проф. Гордона, пожалуй, лучший подбор эпитетов: «крикливыми красками, выспренно, с безвкусными преувеличениями»[75])?

Торгует чувством тот, что перед светом

Всю душу выставляет напоказ.

(Шекспир, Сонет CII, пер. С.Я. Маршака)

В оригинале, кстати, еще «актуальнее»:

That love is merchandized, whose rich esteeming,

The owner's tongue doth publish every where.

Разумеется, в книге Валентины Николаевны ценного материала немало, но немало и «пены». Рассказы Гаврилова тоже очень ценны. Просто задачи у этих авторов явно разные, да и Рихтер, вернее всего, поворачивался к каждому из них разными своими сторонами.

Объективных оснований для нападок на Гаврилова (не имею в виду нормальную критику, дискуссию по существу вопросов) я не вижу. Другое дело – поводы субъективные: они явно налицо у «профессиональных рихтеристов». Вот уж кто ждать себя не заставляет и в методах не стесняется.

Дневники Рихтера издавал ведь не только Монсенжон: в 2007 г. они вышли отдельной книгой, подготовленной ГМИИ им. Пушкина[76]. Когда я об этом узнал, то понадеялся, что разрешится недоумение от монсенжоновской публикации: как-никак, крупнейший музей – с их-то опытом научной работы. Ан нет. Положим, текст подготовлен тщательнее, чем у Монсенжона, хотя ошибок немало и в издании ГМИИ (список замеченных мною – по требованию). Дневники (их, кстати, дневниками не очень-то правильно называть – большинство записей явно сделаны a posteriori, что подтверждает и автор комментариев М.П. Пряшникова, – скорее, это некие фрагментарные воспоминания) откомментированы, но, по-моему, достаточно поверхностно и тенденциозно. А зверски убитый вроде как за предпочтение одной записи другой редактор, равно как и борющийся с расовой дискриминацией в опере Кшенека «еврей Геббельс», и «чисто русский обычай» грабить могилы остались без каких-либо разъяснений. Шестидесятилетие Ойстраха из заметки об f-moll’ной сонате Прокофьева почему-то исчезло, но комментатор молчит. Зато не молчит он в связи с рассказом о праздновании у Рихтера дня рождения Г.Г. Нейгауза в 1971 г.: «Все ученики Генриха Густавовича… были приглашены (разумеется, кроме Эмиля Гилельса)» – в комментарии приведен упоминавшийся мною фрагмент воспоминаний Н.Л. Дорлиак, изъятый при переиздании автором по просьбе М.Г. Нейгауз[77].

Директор Музея И.А. Антонова пишет в предисловии, будто русское издание дневников Рихтера в версии Монсенжона – «перевод на русский язык»; ей вторит и М.П. Пряшникова. Но как тогда объяснить почти полное текстуальное совпадение с опубликованным ГМИИ оригиналом (за вычетом чисто редакционных поправок и, видимо, нескольких купюр, раскрытых в музейной книге)? Кто сумел так перевести (дважды – с русского и обратно на русский)? «Я хочу видеть этого человека». О. Пичугин, значащийся как переводчик мемуарного раздела книги Монсенжона с французского, умудрился переврать даже цитату из давно напечатанного русского источника (воспоминания Рихтера о Прокофьеве[78]). Эта позиция И.А. Антоновой и М.П. Пряшниковой представляется мне крайне слабой – в плане научной добросовестности и этичности по отношению к коллегам.

Научным консультантом музейного тома значится А.Ф. Хитрук. В его вступительной статье – «гнездо гения», легендарный череп (правда, автор все же заменил его головой, начав цитату сразу с младенца и рафаэлевской мадонны: это сравнение было бы кощунственным, на мой взгляд, когда бы не было так смешно) и прочее в таком роде. По Хитруку, в критических суждениях Рихтера «нет ни грамма мелочности, ни грамма ревности, зависти и всех тех достаточно распространенных слабостей, которыми грешит любая профессиональная среда». Всем все ясно? Ни грамма. Гилельс был плохой. Элиасберг был плохой. Ведерников – тоже (здесь, впрочем, комментатор пишет, что отношения не были просты). Они – «среда». А Рихтер – «над»: у него нет слабостей (собственно, конструкция привычная – еще Баренбойм указывал на «не всегда тактичные сопоставления»[79] в книге Г.Г. Нейгауза «Об искусстве фортепианной игры»). Бенедетти Микеланджели недостаточно любил музыку. Горовиц – недалекий. У знаменитого дирижера, названного Рихтером по имени и фамилии, – неподходящая физиономия. О другом замечательном дирижере некто сказал, что он гаденький (имена и фамилии – к услугам читателя). «Рихтер судит всех (sic! – МЛ) как бы высшим судом, и, надо сказать, оценки его, за редкими исключениями, оказываются абсолютно точны», – авторитетно апробирует рихтеровские высказывания А.Ф. Хитрук («перлов» в его статье много – обо всех не скажешь...).

Но вот «появляется» Гаврилов, и оказывается, что… не без изъяна высший суд-то. «Случалось, конечно, – продолжает научный консультант, – когда Рихтер ошибался, например, он не предугадал последующей (печальной) эволюции А. Гаврилова, свидетелями которой мы сегодня являемся». Какова легкость «суждения о высшем суде»! И неужели эволюция Гаврилова печальнее эволюции олигарха духа или иных «верных рихтеровцев»? Во всяком случае, мне не известно, чтобы Андрей призывал в кого-либо стрелять, а для деятеля культуры это, на мой взгляд, своего рода «акмэ» (вспоминаю знаменитое выступление Шолохова и отповедь Л.К. Чуковской). Дело вкуса, конечно. Знаю, у меня абстрактный гуманизм: не хочется отвечать А.Ф. Хитруку «партийным критиком» на «пианиста-диссидента» – я с ним давно знаком и отношусь к нему с симпатией. Но было бы все же недурно, чтобы гг. писатели помнили, что и о них могут иной раз что-нибудь написать…

Попал Гаврилов и в нелепый, двусмысленный, отменно бестактный комментарий М.П. Пряшниковой: «А. Гаврилов, сын ученицы Г.Г.Нейгауза Н.М. Егисерян (согласно официальному сайту пианиста, «А.М. Егиссерян». – МЛ) и ученик Л. Наумова, появился в окружении Рихтера в 1978 г. Посещение Рихтером его концерта в Большом зале Консерватории – свидетельство определенного увлечения молодым многообещающим музыкантом. На протяжении многих лет Гаврилов был постоянным и желанным гостем в доме Рихтера и даже репетировал у него»[80]. Вот ведь в какое положение ставят себя творящие кумира!.. Гаврилов теперь «не наш», поэтому непременно надо «разъяснить»: у Рихтера-де возникло «определенное увлечение». Какая, однако же, талантливая медвежья услуга – и охота лезть в душу к покойнику! Пошел человек на «неправильный» концерт – ай-ай-ай! О многочисленных совместных выступлениях Рихтера и Гаврилова лучше не упомянуть, а проверить, как звали покойную маму Андрея, – фу, какие мелочи: еще возиться с мамашами всяких отщепенцев. «До жути знакомо»… Даже и «алгоритм» оговорки – «Владимир Ильич очень любил детей, но своих иметь не мог, так как был профессиональным революционером» (вот, ты спрашивал о роли интимных подробностей в истории…).

Г. Нейгауз, В. Крайнев, Л. Наумов

Напрашивается вывод: право на «высший суд» создатели книги относят не столько даже к покойному Святославу Теофиловичу, сколько к себе самим. Если кто идет вразрез с «линией партии», будь то хоть сам Рихтер, – его необходимо «по-товарищески» поправить: мол, «ошибка», «определенное увлечение». Так «промываются» мозги (см. выше о разрухе в головах). Мне бы казалось, что лозунг очень любившего детей профессионального революционера «долой литераторов беспартийных!» неприемлем для мало-мальски порядочного человека и несовместим с понятием «профессионализм», но это, конечно, – позиция гнилого интеллигента. Кстати, мне весьма антипатично, и когда иные «гилельсисты» поднимают на щит вульгарные и некомпетентные сочинения Надежды Кожевниковой. Еще в школе говорили: «Эх, был бы ты коллективистом – цены бы тебе не было»…

…Перед Андреем Гавриловым я хочу извиниться. Обсуждая в интернете его интервью 2004 г. и ответы проф. проф. Петрова и Берлинского, я назвал высказывания Андрея хлестаковщиной. Это неверно; полагаю, и ряд других сильных выражений той поры мне надлежит взять назад. Экстравертная манера Гаврилова мне несколько чужда (хотя, лучше узнав Андрея, я стал относиться к ней более лояльно), как и многое в тематике его рассказов: у меня другие вкусы и несколько другие интересы. На мой взгляд, у Андрея эмоциональный образ порой «подтапливает» смысл «размашистых» высказываний (например, когда в интервью тебе говорится о Гилельсе, – в ходе обсуждения на форуме выяснилось, что имелось в виду не совсем то, что реально сказано); некоторые формулировки оставляют желать лучшего (в том числе, в плане их этичности), но Гаврилов – и в этом его кардинальное отличие от Хлестакова – явно «не ищет выгод»: не врет и не заискивает, а говорит то, что думает, и так, как чувствует, за что и «огребает» по полной стоимости. К этому я не могу не отнестись с уважением. Как и к тому, что, имея все возможности сделаться «олигархом духа», то есть коммерческой знаменитостью: главой или хотя бы видным членом влиятельной банды, собирателем платиновых дисков, золотых граммофонов, пальмовых ветвей, нефритовых фондюшниц, терракотовых летающих мыльниц и проч., – Андрей Гаврилов все это отверг и идет своим путем.

Надо сказать, что и музыкальным единомышленником Андрея я не могу себя назвать. Но невозможно отрицать в нем очень большой талант, который одним из первых оценил по достоинству покойный Святослав Теофилович. Недавнее исполнение Гавриловым и «Виртуозами Москвы» Концерта d-moll Моцарта (в записи слушал) считаю серьезным достижением – по ясности и стройности целого, пианистической пластике – и рад поздравить маэстро. Суждения такого человека о музыке ценны «при любой погоде», кто бы и как к ним ни относился. Талант – «это страшная сила»… Даже когда Андрей в телерепортаже наигрывает Реквием Моцарта, сидя нога на ногу, слышно, как у него звучит рояль… Вот, собственно, самая что ни на есть историческая правда.

ГН: Ты еще про внебрачных детей хотел сказать. Или раздумал?

МЛ: Ах, да! Как же я упустил такую интересную тему. Но тут я мало что могу сказать. Установление отцовства/материнства, в отличие от многого в жизни, – с точки зрения критерия, дело простое, процедура четко формализованная. Пока и поскольку она не соблюдена, вопрос, даже и безотносительно к исторической правде, относится к области сплетен. Это к тов. Волкову С.М. и целому ряду других тов. тов. Охота пуще неволи… Желательно только, чтобы сплетники помнили, что и у них есть (или были) родители, и мало ли что в их жизни случалось…

Вот, кажется, по проблеме исторической правды у меня, на данный момент, все. Простых решений, как видим, нету. Могу лишь в очередной раз процитировать твоего деда: «Что определяет как, хотя в последнем счете как определяет что».[81] Ну как не примазаться к ученикам Генриха Густавовича…

ГН: Ты читал комментарии к нашему с Андреем разговору. Что ты об этом думаешь? Стоит ли вообще публиковаться в таком «интерактивном» виртуальном журнале? Ведь большинство хамских постов (включая весьма ненормативную лексику) так и не убраны.

МЛ: Читал, и даже написал туда разок шутки ради – когда негодяй-аноним обвинил вас с Андреем (кажется, и меня заодно) в трусости, – это был уже просто «прикол». Диву даюсь, как возбуждается от гавриловских интервью «сетевая шпана» (твой копирайт). Не иначе, у них «определенное увлечение»…

ГН: А может, новое психическое заболевание. Типа «гаврилофобии».

МЛ: …Ну, конечно, если быть последовательным до конца, то не стоит печататься в изданиях, где хамят, – тем более, анонимщики исподтишка. Но… ведь других-то нет, как говорится в уже цитировавшейся книге (или почти нет). Недавно прочел в блоге известного тележурналиста Владимира Соловьева:«Интернет стал территорией, на которой сбываются мечты бездарных завистников… Измазать грязью ими воспринимается как стать равными». Возражать не приходится, но если следовать этой логике, то надлежит умолкнуть. Это, что называется, вариант. Сдается мне, именно этого и добиваются хамы-анонимщики (в свое время я придумал термин «народные публицисты») и те, кто использует их как «массовку». Бывает еще (надеюсь, это не есть доктрина г. Берковича), хозяева культивируют хамство ради привлечения соответствующей публики и, через это, накрутки счетчика/повышения цены на рекламу; но уж в таком случае вариантов для меня нет – и самого меня нет. Важна позиция издателя.

В конце концов, если кто-то желает прославиться хамством и/или глупостью, подлостью, злобой, выставить напоказ ту или иную собственную фобию и т. п., – отчего не предоставить такую возможность?.. Плохо только, что данный круг авторов выступает под ненастоящими именами, вследствие чего получаемая слава несколько рассеивается. Хорошо бы, так сказать, родители имели возможность гордиться детьми, а дети – родителями. В то же время, оскорбления, наносимые народными публицистами людям с именами и фамилиями, рассеиваются, пожалуй, с меньшей скоростью, да и «осадок остается» (в поисковиках, например).

Интернет – дело юное. Думаю, постепенно все придет в норму. А норма – в том, что анонимки писать неприлично, переходить в полемике на личности также (вдвойне – когда пишет аноним), разговаривать надо вежливо и т. д. Довод, что, мол, ценность высказывания определяется исключительно его содержанием и потому авторство несущественно, представляется мне очевидно несостоятельным: смотря о чем речь, смотря кем определяется, смотря для кого несущественно… Это в математике, насколько я знаю, все подчинено строгой имманентной логике, но едва ли вся жизнь описывается математически, а даже если и вся, то уж точно не всегда в границах разумного практического применения. Когда заболевают, обращаются к врачу, а не, скажем, к инкунабуловеду, хотя не исключено, что и последний может правильно поставить диагноз и назначить лечение… Памятен также классический совет некоему сапожнику судить не выше сапога.

Разумеется, в огромном числе случаев ценность суждения зависит не только от его непосредственного смысла, но и от того, кому оно принадлежит: как высказываемое соотносится с другими суждениями того же автора, заслуживает ли автор доверия, какое отношение имеет к предмету и проч., и проч. И какая может быть логика в оценочных суждениях (уж не говорю о перевранных фактах) – например, «у тебя вся спина белая» или «такой-то – плохой», – когда проверить их практически невозможно?.. Это тем более важно в областях, где мало места однозначным толкованиям. В частности, когда речь идет о музыке. О человеке с музыкальным образованием известно, что ему приходилось сдавать экзамены по сольфеджио и музлитературе, – можно приблизительно представить себе, что он способен расслышать и что из музыки знает. Ненадежный критерий, но все-таки… Кроме того, профессионал дает в залог свою деловую репутацию.

Те, кто пишет гадости, прячась за бесконечно меняющимися nicknames, пользуются анонимностью для того, чтобы безнаказанно хамить, распускать сплетни… В интерактивных передачах по радио и телевидению давно уже регистрируют номера телефонов звонящих. Думаю, это разумно: подлинное имя автора должно быть известно хотя бы редакции. Всякий должен отвечать за свои слова. Анонимщик же ни за что не отвечает и ничем не рискует. Так быть, с моей точки зрения, не должно. Участники дискуссий должны быть в равных условиях.

У нас на форуме соответствующий контингент, как уже было сказано, вычищается, – но нам не нужно размещать рекламу (та, что висит, – от владельца площадки), как не нужен нам форум ради форума… Остается лишь пожелать всем сайтам как можно скорее сделаться независимыми от, так сказать, неформатных авторов.

Примечания

[1] См: http://berkovich-zametki.com/Nomer25/Neuhaus1.htm и http://berkovich-zametki.com/Nomer26/Lidsky1.htm
[2] См.: Бунин В., Самуил Евгеньевич Фейнберг. М.: Музыка, 1999. С. 115-116.
[3] На основе сведений, полученных лично от автора (нем.).
[4] “Man muß ein Bild haben...“ Emil Gilels im Gespräch von Ingo Harden. Fonoforum, Oktober 1972
[5] «Recorded Sound», No. 80, July 1981
[6] Анатолий Ведерников. Статьи, воспоминания. – М.: Композитор, 2002. – С. 69.
[7] Воскобойников Валерий. О самом любимом и дорогом. О самых любимых и дорогих // Нейгауз Г.Г. Доклады и выступления. Беседы. Открытые уроки. Воспоминания о Г.Г.Нейгаузе – М.: Дека-ВС. 2008. С.380.
[8] Preisstraegermacher – делатель лауреатов (нем.).
[9] Хитрук А.Ф. Одиннадцать взглядов на фортепианное искусство. М.: Классика – XXI, 2007. С. 276.
[10] «Русская музыкальная газета», № 2, 1992.
[11] COCO – 78802 (DENON)
[12] Как известно, Первый Мефисто-вальс Листа – один из «Двух эпизодов из “Фауста” Ленау».
[13] См. письмо Шопена Юльяну Фонтане от 20 или 27 июня 1841 г. // Шопен Ф. Письма. – М.: Музыка, 1989. С. 443
[14] См.: Ширяева Н.Г. В последние годы // Воспоминания о Софроницком. М.: Советский композитор,1982. С. 402.
[15] Тридцать три вариации на вальс Диабелли, опус 120.
[16] См.: Рихтер Е.Р. В 29-ом классе. // Генрих Нейгауз. Воспоминания, письма, материалы. – М.: Имидж, 1992. С. 367.
[17] Нейгауз Г.Г. Размышления. Воспоминания. Дневники. Избранные статьи. Письма к родителям. М.: Советский композитор, 1975.
[18] Здесь и далее имеется в виду книга: Гордон Г., Эмиль Гилельс (за гранью мифа). – М.: Классика-ХХI, 2007.
[19] Гордон Г. Эмиль Гилельс и другие. – Екатеринбург, 2010.
[20] См.: Лидский М.В. Гилельс, непокоренный // Волгоград-фортепиано-2008. – Волгоград, 2008.
[21] Баренбойм Л. Эмиль Гилельс. – М.: Советский композитор, 1990. С. 149
[22] Перельман Н.Е. Властитель дум // Л. В. Николаев: Статьи и воспоминания современников: письма: к 100-летию со дня рождения. – Л.: Советский композитор, Ленинградское отделение, 1979. С. 141.
[23] Баренбойм Л.А. После конкурса // "Вопросы фортепианной педагогики и исполнительства". Л.: Музыка, 1969.
[24] Коган Г. М. Вопросы пианизма. – М.: Сов. композитор, 1968. – С. 322-323.
[25] Баренбойм Л.А. О музыкальном воспитании и обучении. // «За полвека/Очерки. Статьи. Материалы». – Л. 1989. С. 188.
[26] Владимир Виардо: «Исполнитель – это ко-композитор». // Журнал «PianoФорум», N1, 2010.
[27] Нейгауз М.Г., Эмиль Гилельс и семья Г.Г. Нейгауза // Нейгауз Г.Г., Доклады и выступления. Беседы. Открытые уроки. Воспоминания о Г.Г. Нейгаузе – М.: Дека-ВС. 2008.
[28] Имеются в виду парафразы Листа на указанные оперы Беллини и Моцарта.
[29] Первое издание см.: Генрих Нейгауз. Воспоминания, письма, материалы. – М.: Имидж, 1992. См. с. 83
[30] Монсенжон Б. Рихтер. Диалоги. Дневники. – М.: Классика-ХХI, 2002 (далее – Монсенжон).
[31] См.: Воскобойников В. О самом любимом и дорогом. О самых любимых и дорогих // Волгоград-фортепиано-2004. Петрозаводск, 2005. С. 196 и Беседы Арама Гущяна с профессором В.К. Мержановым // Волгоград-фортепиано-2008. Волгоград, 2008. С.
[32] Баренбойм Л. Эмиль Гилельс. – М.: Советский композитор, 1990.
[33] Гилельс Э. О моем педагоге // «Советская музыка», 1964. – №10.
[34] См.: Воспоминания о Г. Г. Нейгаузе. – М.: Классика-XXI, 2002. – С. 204–205
[35] См.: И.В. Никонович отвечает на вопросы М.В. Лидского // «Волгоград – фортепиано – 2000». – Волгоград: Л.Б.Ф., 2000. С. 132.
[36] Гордон Г. Импровизация на заданную тему // «Волгоград-фортепиано-2000». Цит. изд. С. 179.
[37] См. Нейгауз Г. Г. Об искусстве фортепианной игры. – М., 1958. С. 158.
[38] НВП – начальная военная подготовка, обязательный предмет в советских средних школах.
[39]Юдина М.В. Романтизм Истоки и параллели // Лучи божественной любви. – М.;СПб.: Университетская книга, 1999. – С. 267.
[40] См.: Городинский В. Воспитание Эмиля / Советское искусство. – 17 февраля 1934 г.; Рабинович Д. Портреты пианистов. – М.: Советский композитор, 1970. С.10.
[41] HIPP – Historically informed performance practice (исполнительство на основе исторической информированности – англ.).
[42] Лидский М.В., Вслед юбилею Моцарта. // Волгоград-фортепиано-2008. – Волгоград, 2008.
[43] Геннадий Рождественский: «Дирижирование – хитрая вещь» // газета «Смена» от 31.08.2001.
[44] Монсенжон. С. 155.
[45] Рихтер С. Радостные впечатления // «Советская культура», 15 апреля 1958 г.
[46] См.: Нейгауз Г.Г. Мои впечатления // Размышления. Воспоминания. Дневники. Избранные статьи. Письма к родителям. М.: Советский композитор, 1983. С. 217.
[47] См.: Баренбойм Л. После конкурса // Сов. музыка, 1958. – № 7; Баренбойм Л. Книга Г. Нейгауза и принципы его школы // Сов. музыка, 1959. – № 5; Нейгауз Г. Об искусстве фортепианной игры (предисловие ко второму изданию), – М., 1962; Гордон Г. Импровизация на заданную тему // «Волгоград-фортепиано-2000». – Волгоград: Л.Б.Ф., 2000.
[48] Юдина М. В. Мысли о музыкальном исполнительстве // Лучи божественной любви. – М.;СПб.: Университетская книга, 1999. – С. 297.
[49] Воспоминания о Софроницком. – М., 1982. С. 3.
[50] Мильштейн Я., На вершинах искусства // «Советская музыка», 1968, № 1.
[51] Монсенжон. С. 56.
[52] Монсенжон. С. 257.
[53] Церетели А.С. «Должно быть больше тумана…» // Волгоград-фортепиано-2008. – Петрозаводск, 2005. С.???.
[54] «Петербургский миф Соломона Волкова» // Журнал "Чайка", № 5, 2001.
[55] См. открытое письмо Р.В. Коган С.М. Волкову // «Новое русское слово», 15 июня 2001 г.
[56] Злоупотребление алкоголем и наркотиками – англ.
[57] Нейгауз Г.Г. Письма. – М.: Дека-ВС. 2009. С. 557-558.
[58] См.: Юдина М. В. Лучи божественной любви. – М.;СПб.: Университетская книга, 1999. – С. 387.
[59] См.: Воскобойников В., О самом любимом и дорогом. О самых любимых и дорогих // Нейгауз. Цит. изд., с. .416.
[60] Стихотворение «Культ личности забрызган грязью» (1956), где есть такие строки:
И каждый день приносит тупо,
Так что и вправду невтерпеж,
Фотографические группы
Одних свиноподобных рож.
[61] См: Не стреляйте в пианиста! // «Московский комсомолец» // http://www.mk.ru/editions/atmosphere/article/2004/05/01/114364-ne-strelyayte-v-pianista.html и Андрей Гаврилов: "В СССР я был обычный карбонарий – держал фигу в кармане и плевал на правительство" // «Известия» от 02.02.04 // http://www.izvestia.ru/person/article43772/
[62] Николай Петров: «Это бесстыдный стриптиз» //
[63] «Стреляйте в пианистов» // http://www.izvestia.ru/culture/article44065/?print
[64] Чемберджи В., “В путешествии со Святославом Рихтером”. – М., 1993. С. 8.
[65] Церетели А.С. «Должно быть больше тумана…» // Волгоград-фортепиано-2004. – Петрозаводск, 2005. С. 211.
[66] Монсенжон. С. 412.
[67] Монсенжон. С. 232.
[68] Монсенжон. С. 54.
[69] Беседы Арама Гущяна с проф. В.К. Мержановым // Волгоград-фортепиано-2008. – Волгоград, 2008. С. 102-103.
[70] См.: Мария Гринберг. Статьи. Воспоминания. Материалы. Сост. и лит. ред. А. Г. Ингера. – М.: Сов. композитор, 1987. С. 65.
[71] Цит. изд.
[72] Монсенжон. С. 59-60.
[73] Монсенжон. С. 205-206.
[74] Гордон Г.Б. Импровизация на заданную тему // Волгоград-фортепиано-2000. – Волгоград, 2000. С. 186.
[75] Гордон Г., Эмиль Гилельс (за гранью мифа). – М.: Классика-ХХI, 2007. С. 255.
[76] Рихтер С. «О музыке». М.: Памятники исторической мысли, 2007.
[77] Рихтер С. «О музыке». С. 22 и 472.
[78] Ср.: Монсежон, с. 65 и 67.
[79] Баренбойм Л.А. Книга Г. Нейгауза и принципы его школы. (По поводу книги «Об искусстве фортепьянной игры»). «Советская музыка», 1959, №5.
[80] Рихтер С. «О музыке». С. 506-507.
[81] Нейгауз Г. Об искусстве фортепианной игры. – М. 1958. С. 6.

Генрих Нейгауз младший. Интервью с Михаилом Лидским для журнала «Семь искусств». Часть 1

Генрих Нейгауз младший. Интервью с Михаилом Лидским для журнала «Семь искусств». Часть 2

Источник: 7iskusstv.com