Счастье есть, нужна только правильная тесситура.

СЧАСТЬЕ ЕСТЬ, НУЖНА ТОЛЬКО ПРАВИЛЬНАЯ ТЕССИТУРА.

Как же мне понравилось! Как это было прекрасно! Я про концерт ансамбля Покровского 15 февраля в малом зале Консерватории. Ансамблю 50 лет. Все говорят: Ого! Пятьдесят! А я скажу: всего пятьдесят. Ведь музыке, песням, которые они поют, триста, пятьсот да целая тысяча лет! Отчего же, слушая эту «несовременную» «старинную» к тому же деревенскую музыку, публика была в таком воодушевлении? Считайте, никто не сидел, откинувшись в кресле, а все прямо тянулись туда, на сцену. Так и хотелось выйти к артистам, шагнуть в их круг — подпеть и подплясать. Первое отделение всё состояло именно из таких песен. Звучала традиционная музыка разных областей России. И стало слышно и видно, что области эти разные, а страна велика и обширна. Это песни, выбранные еще самим Дмитрием Покровским, как лучшие образцы народной музыки. Они так и остались в репертуаре ансамбля. Это песни русского Севера. НАЗВАНИЕ — звучание их протяжно, женские голоса перекликаются, аукаются, и слышно, какой же там простор. Движение женщин сдержанные, они рук не подымут, а уж мужики просто статуарны, величавы, и головой не поведут. «Ой, шла стрела», — древняя языческая песня вызывания весны. Как эта зима надоедает к концу февраля! Как хочется выйти во двор моего шестиэтажного дома и начать вызывать весну. Соседи, разобрав, чем я занимаюсь у них под окнами, не только не станут ругаться на шум, а, уверена, присоединятся ко мне, и мы станем ближе друг к другу. Но пока это изумительно поет ансамбль Покровского — три, четыре ноты, простое звучание, и уверенность, что весна откликнется, мы все скоро в этом убедимся. Совсем другие казачьи песни — многоголосие, полифония. Каждый регион рождает не просто свои песни, свой звук. И пластика у исполнителей теперь совсем другая — эта ближе к той пляске, что мы привыкли. Терские казаки сочиняли песни и на стихи поэтов — Пушкина, Лермонтова, Некрасова — всех, кто трогал их своими словами, напечатанными в грошовых базарных книжках. НАЗВАНИЯ ПЕСЕН — с парой строк.

Потом были песни из тех программ, а их у ансамбля больше двадцати, что были созданы после смерти Дмитрия Покровского в 1996 году. Звучала музыка эпохи Петра Первого — кант «Буря море разымает». Песни Первой мировой войны с германцами — НАЗВАНИЕ и пара строк. И от языческой древности до песен всего лишь столетней давности — всё это были песни одного народа, всей душой отзывающегося на события родной истории.

Во втором отделении звучала авторская музыка современных композиторов, в большинстве своем написанная специально для ансамбля Покровского. Никакой стилизации, никакого подражания — сложная симфоническая музыка, какой ей сегодня положено быть. Сочинение Владимира Мартынова «Ночь в Галиции» исполнял виртуозный (?) ансамбль Opus Posth под руководством Татьяны Гринденко. Сначала звучали русалочьи заклички из сборника И. Сахарова. Какой жутью от них веяло, гукало близкой Лысой горой, так точно описанной Михаилом Булгаковым. А продолжают их стихи Велимира Хлебникова, совершенно родные этим народным магическим перекличкам. Голоса исполнителей стали дикими, как бы и не людскими, и при этом гармонически жили (?) вместе со струнными инструментами. (?) Многолетнее сотрудничество ансамбля с театром на Таганке, куда их привлек Юрий Любимов, стало богатством и театра, и музыкантов. При постановке «Медеи», музыку для которой написал Эдисон Денисов, тексты античного хора сочинил Иосиф Бродский. Хор в античной трагедии не активный участник, а комментатор, глас народа, он представляет на сцене коллективное начало в противоположность индивидуальному началу трагического героя. Звучит сложная по гармонии современная музыка, и какая величавая строгость у этого античного хора, ни одного слова не произносят они впустую, ни одного смысла стихов Бродского не теряют: «Никто никогда не знает, что боги готовят смертным. Они готовы на всё». А две песни А. Шнитке на стихи Пушкина, про которые он писал Плетневу, посылая их вместе с текстами народных песен: попробуй отличи, где тут мои! Шнитке не стилизует свою музыку под народную, она остается его авторской и сложной, но исполняемая с колесной лирой, звучит уже голосом живого народа настоящего и будущего. Весь концерт не перескажешь, это надо видеть и слышать. Не могу только не восхититься «Парасказом» Владимира Николаева на сказки Пушкина. Он создал сложную композицию в первую очередь из текстов, перемешав их. И знакомые с детства слова зазвучали свежо, и появились новые смыслы. Жаль, что Боб Уилсон, прежде чем ставить свой спектакль в театре Наций, не увидел и не услышал «Парасказ». Он бы, и не зная русского языка, многое бы понял, благодаря выразительной, очень театральной музыке Николаева. Певцы тут не только меняли интонацию, переходя от строки к строке, у них менялся голос, становясь голосом того или другого персонажа. Целый спектакль, по-настоящему, пушкинский. Как бы он подпрыгивал в кресле и хлопал в ладоши, доведись ему такое увидеть. Всё от Моцарта, ничего от Сальери. А закончился концерт «Свадебкой» Стравинского. Тут уж и комментировать нечего — эта классика звучала, как вчера написанная и впервые спетая.

Пение ансамбля поражает своим разнообразием: аутентичное, фольклорное сменяется джазовым, и вот уже слышно академическое, но всё с импровизациями, которые каким-то чудом дают цельное гармоническое звучание. И постоянное движение артистов, где они и персонажи, и живые декорации и просто озорные наши собеседники, и от этого, как и от точного интонирования каждой фразы, на сцене возникает объемное театральное действо. Не я первая скажу, что они звучат как живой орган, но ведь это так и есть. Основываясь на традиции русского голосоведения (?), музыканты развивают собственное современное направление вокальной музыки, делая традицию живой, встречая ее с джазом и симфоническим новаторством. И это не лабораторные поиски и эксперименты, и не музейное погружение в прежние эпохи, это особый музыкальный театр, который эмоционально захватывает зрителя от улыбки до слез. Каждую песню они раз за разом создают заново, никогда точно не повторяясь, так что песня рождается на наших глазах, как впервые, выстраивая свои импровизации на ее мелодической основе. И мы, захваченные этим необыкновенным звуком и узорным танцем, проживаем слово за словом, будто находимся внутри то ли ансамбля, то ли самой песни. Ансамбль Покровского — это особая певческая школа, где в поисках новых красок каждому предлагается петь помимо собственных и несвойственные партии. Покровский переплетал тембры по тесситуре, низкие выходят наверх, а высокие опускаются вниз. Происходит ныряние и сверкание тембров. Потерять такое невозможно. Это не только сложное новаторское искусство, раз за разом открывающее неожиданные возможности русского пения, а вместе с ним и новые смыслы слов и самой жизни, это еще и чистая радость исполнителей и слушателей. И какой вклад они могут внести в обновление театрального языка, находящегося в длительном кризисе утраты сложности и больших идей, без чего не бывает искусства. Как этому обучить? Мне кажется, только из рук в руки. Я бы предложила музыкальным-вокальным факультетам наших вузов сделать регулярные открытые репетиции ансамбля Покровского, для начала хотя бы на один-два семестра. Сначала гордые студенты придут «отбывать повинность» на стульях. Но не сомневайтесь — долго они не усидят. И даже если потом будут петь в других местах, они обогатят свои вокальные возможности, и будут твердо знать, что счастье есть, надо просто уметь его правильно спеть.

Прежний мелодический в своей основе мир сменился в новом веке миром ритмическим, а тут мы получаем такое мелодическое разнообразие, которого, оказывается, ждала и жаждала наша душа, отчего внутри что-то отпускает и легче становится дышать. И мы — сцена и зал — становимся единым народом. Ведь ансамбль — мечта большинства людей. Ансамбль не хор, где все строго поют по нотам и отдельный голос трудно различить, в ансамбле есть свобода импровизации, здесь каждый солист, и это сложно, надо учитывать право на импровизацию остальных, слышать и чувствовать друг друга, чтобы не развалить общую гармонию. Солисту в этом смысле проще. Но если ансамбль сложился… Как мы радуемся на счастливую семью, на дружный коллектив, на веселую компанию друзей и хотим, чтобы и у нас так было. Один и одинокий — слова печальные. На два часа концерта ансамбля Покровского мы получаем это артельное чувство, этот душевный подъем, который дает местоимение «мы», само по себе придающее жизни смысл. Жаль, что канал Культура не устроил праздник родной музыки для всей России. Но юбилейный год только начался, концерты будут продолжаться, и надеюсь, их увидят и услышат все и везде.

Ольга Михайлова