Вот новый поворот

Мои собеседники — четверо нижегородских музыкантов, жизнь которых изменилась ровно год назад — с момента начала работы в Москве. Своему родному городу, Нижнему Новгороду, они обязаны получением консерваторского образования и дальнейшей стажировкой в аспирантуре, первыми профессиональными успехами и признанием в музыкальных кругах. Но тем не менее, город их не удержал, хотя заметим, что в музыкальном плане Нижний Новгород (ближайший к Москве город-миллионник) имеет достаточно развитую инфраструктуру, включающую консерваторию и музыкальное училище, филармонию и два театра (Оперный и Музыкальный театр им. В. Степанова), а также профессиональные оркестры (камерный, духовой, русский народный) и камерный хор (все — в единственном числе). Однако, безусловно, что проблема «перенасыщения» рынка академическими музыкантами, ежегодно выпускаемыми местной консерваторией, здесь существует — многие выпускники ВУЗа испытывают серьезную конкуренцию на нижегородском рынке труда и лишь единицам достается та работа, о которой они мечтали. (Возможно, что одна из инициатив консерватории, не имеющая, кстати, аналогов в России — проведение ежегодной ярмарки вакансий с привлечением работодателей из других регионов — имеет целью хоть как-то «разрулить» непростую ситуацию). С другой стороны, никто не отменял естественных в молодом (и чуть старше молодого) возрасте амбиций и желания «расти» в профессии — возраст наших героев к тому очень располагает, колеблясь в границах от 25 до 40 лет.

Итак, было интересно узнать, какие же мотивы побудили музыкантов «искать счастья» в первопрестольной, что им смогла предложить Москва, как сегодня оценивают они музыкальную ситуацию в Нижнем и что думают о новом этапе своей карьеры. Возможно, разная специализация опрашиваемых (среди них дирижер, музыковед, преподаватель, инструменталист) поможет в итоге создать более точную картину самого процесса трудовой миграции — ведь именно с ней мы и имеем дело.

Мне осталось только представить своих героев, назвав их прежние места работы: это Тимофей Гольберг — хоровой и симфонический дирижер, руководитель хора «Камертон» Дворца культуры им. Чкалова и дирижер Оркестра преподавателей ДМШ Нижнего Новгорода, Галина Анохина — преподаватель теоретических дисциплин и композиции в Нижегородском музыкальном училище, кандидат искусствоведения; Александр Орлов — хоровой дирижер и педагог, руководитель концертного хора мальчиков в Нижегородском хоровом колледже имени Льва Сивухина (бывшей Нижегородской Капелле мальчиков) и Юлия Мигунова — виолончелистка симфонического оркестра Нижегородской филармонии и квартета «Cantando».

— Что побудило тебя переехать в Москву?

Тимофей: Решение о переезде пришло вместе с приглашением на работу на должность дирижёра камерного хора п/у Владимира Минина. Москва манила давно. Еще и потому, что по мере приближения к финальному курсу в консерватории я осознавал слабую перспективу в Нижнем найти работу хорового дирижера. А тем более симфонического — перспективы вообще не было видно. Но в никуда я не уехал бы. Здесь ведь было дело, хоть и малоперспективное. Приглашение было необходимо.

Галина: Я уехала в Москву по личным обстоятельствам. Работа в Нижнем вполне устраивала на тот момент — в музыкальном училище довольно интересно было работать: и развитие в профессиональном плане, и коллектив хороший, и с заинтересованными студентами можно общаться. В плане жизни — в любом городе рано или поздно приспосабливаешься, среда полностью «поглощает».

Александр: Я бы сказал не переехать, а скорее сократить свою деятельностью в нижегородской Капелле и начать трудовую деятельность в Академии хорового искусства имени В. С. Попова. Побудила обстановка. Во-первых, иное видение социально- культурной миссии Капеллы, нежели существует сейчас. Во-вторых, я стал чувствовать, что нужно поработать в другой обстановке, с другими условиями, задачами и т. п., чтобы знать, как может быть не только «дома».

Юлия: В Москву переехала исключительно по личным причинам. В творческом плане в Нижнем Новгороде достаточно много было возможностей, которые я всегда старалась реализовывать (Юлия играла в двух коллективах — симфоническом оркестре и квартете, а также часто выступала в концертах новой музыки, инициировав свой абонемент в филармонии — «Современникам — о современном» — Е. П.) В Москве, конечно, тоже немало шансов на самореализацию, но необходимо время для того, чтобы себя хорошо зарекомендовать.

— Что пришлось «поставить на карту» в Нижнем, от чего отказаться?

Тимофей: «Поставить на карту» — наверное, слишком громко сказано. Но на момент отъезда я руководил старшим хором «Камертон» Дворца Чкалова (там я проработал 7 лет, с 1 курса консерватории), был помощником С. И. Смирнова в работе с молодежным хором «Возрождение», занимался с оркестром преподавателей города Юрия Сорокина. Кроме того, в Нижнем на тот момент уже были хорошие взаимоотношения с основными деятелями культуры города. Во время обучения в ассистентуре я часто дирижировал студенческим оркестром, по окончанию обучения мой педагог А. М. Скульский предложил продирижировать концертом в филармонии. Словом, чувствовалось внимание. Помню, ещё до приглашения в Москву, были мысли о том, как же все это, доверенное мне, оставить.

Галина: Пришлось пожертвовать работой в музыкальном училище и общением с родственниками, друзьями и коллегами. Правда, последнее наверное сложно назвать жертвой, учитывая современные технологии общения.

Александр: Ключевое, помимо всяких бытовых и организационных моментов, наверное то, что пришлось отказаться от своего жгучего желания изменить Капеллу концептуально. Если раньше я пытался воздействовать на всех учащихся Капеллы в вопросах мотивации, воспитания, обучения, вовлечения в мир интересностей, окружающих нас, то теперь я сосредоточил все свои силы непосредственно только на своих учениках.

Юлия: Главная «жертва» — это струнный квартет «Cantando». Безусловно, мы все равно играем вместе концерты, но у нас нет возможности заниматься столько, сколько мы привыкли. И не на все концерты у меня есть возможность приехать. Тут нужно сказать спасибо Валерии Бушковой (виолончелистке оркестра «Солисты Нижнего Новгорода» — Е. П.), которая всегда нам помогает.

— Трудно ли было найти работу в Москве? И какая нашлась в итоге?

Тимофей: В 2015 году я получил первую премию как хоровой дирижер на Всероссийском музыкальном конкурсе, и думаю, что после этого меня заметили, ведь финал проходил в Москве. В это же время хор Минина как раз искал хормейстера — мне позвонили и пригласили, по условия контракта, на год — понять, смогу ли. Сегодня этот контракт продлен, чему я, конечно, рад. В Москве я приобрел, прежде всего, возможность погрузиться в творческую среду по-настоящему (театры, концерты, репетиции). Наблюдая за работой Минина, невольно впитываешь требовательность к себе и другим, учишься все с большей глубиной раскрывать содержание музыки, понимая, что нота, сама по себе, ничего не значит, если в ней нет смысла. Работа в Московском камерном хоре для меня очень полезна тесным взаимодействием с профессиональными певцами, в результате чего удается более подробно вникнуть в суть вокала. Сотрудничество хора с профессиональными московскими оркестрами, репетиции с ними — все это интересно и полезно.

Галина: Музыковедческих вакансий как таковых всегда мало. Работа преподавателем — самая распространенная, остальное же нередко требует дополнительных умений и квалификаций в смежных областях (таких, например, как журналистика, лекторское дело, даже пиар). На данный момент профессия «теоретик», на мой взгляд, несколько устарела, и приходится искать что-то в смежных специальностях. Но там совершенно другие задачи и другие люди, порой слишком далекие от музыки и искусства. Поэтому вопрос с работой пока открыт. Подработки по специальности — это, само собой, репетиторство. В Москве его довольно много (в процентном соотношении с Нижним Новгородом), и иногда оно неплохо оплачивается. Но есть несколько минусов: это сезонная работа (в основном с сентября-октября по апрель), а дальше — только подготовка к экзаменам. Другой минус — нередко приходится подстраивать программу занятий под желание ученика, вместо того, чтобы следовать четко выстроенной стратегии, т. е. получается, что работа очень мобильная, изменчивая.

Александр: С ректором Академии хорового искусства Алексеем Кирилловичем Петровым мы знакомы относительно давно, примерно с 2011 года, когда были «Хоровые столицы» к 65-летию нашей Капеллы… Мою работу он и дирижёрская кафедра Академии знают по успехам и достижениям выпускника Капеллы Кирилла Кадыкова. С разными преподавателями и администрацией Академии мне также приходилось общаться — после смерти Сивухина я ездил консультироваться по разным вопросам учебной документации. Некоторые нынешние коллеги видели моих учеников на разных дирижёрских конкурсах. В общем, я позвонил ректору и спросил, может ли пригодиться Академии мой преподавательский опыт и получил положительный ответ. В течение года я старался закрепить свою репутацию и меня вроде «приняли». По крайней мере, после того как капелловский девятиклассник «обошел» на дирижёрском конкурсе в Гнесинке «свешниковского» десятиклассника — как мне показалось, искренне поздравляли с успехом.

Юлия: Как и везде, необходимы хорошие специалисты. Когда нам нужен врач, сантехник или юрист, мы прежде всего ищем его среди своих знакомых. Точно так же все работает и в музыке. Мне было предложено место виолончелиста в ансамбле современной музыки «ГАМ-ансамбль» еще год назад, когда я жила и работала в Нижнем Новгороде. Я с огромной радостью согласилась и стала часто ездить в Москву на репетиции и концерты. Позже я переехала в столицу и играю в этом ансамбле по сей день. Так же, чтобы не забывать об оркестровых навыках, периодически играю в оркестре радио «Орфей».

-Потребовала ли Москва от тебя перестройки, изменений?

Тимофей: То, что ритм Москвы отличается от ритма периферийных городов, не просто слова. Москва даже не требует, она ставит перед фактом, что все будет иначе. Что именно? Профессиональная планка, психологическая устойчивость, терпеливость, выносливость, грамотное планирование, бескомпромиссность в профессиональных требованиях, где-то — гибкость. Нелегко молодому дирижёру учить опытных певцов петь. Нелегко прижиться в коллективе. Нелегко нести ответственность за качество коллектива (думаешь о работе постоянно). Изменения, конечно же, произошли. Все они связаны с тем, что требует столица от музыканта.

Галина: Любой переезд требует определенной перестройки уклада жизни. Первоначально сложности могут возникнуть с обустройством на новом месте, прокладкой новых маршрутов в новые места, приобретением новых мест работы, отдыха, нового окружения. Хотя интересы и привычки при этом могут остаться прежними. В Москве немного длиннее расстояния, это город более позднего времени суток, чем, например, Нижний (но не такой «полуночный», как Питер). Здесь больше пространства для получения вдохновения извне (выставки, концерты, фестивали), большой выбор мероприятий на любой вкус. Все это, безусловно, расширяет кругозор и дает импульс к развитию. Поэтому единственной «перестройкой» пока могу назвать только более сжатый ритм и расписание, когда, подобно многоголосной стретте, мероприятия и события наслаиваются одно на другое, и 24-х часов в сутки оказывается недостаточно.

Александр: Мне кажется, да. Я увидел, что-то, что некоторым в Нижнем казалось «перфекционизмом», на самом деле является нормальным уровнем воспитания и образования. Что в профессиональной среде главное не «делить портфели», а делать общее дело, помогая и поддерживая друг друга. В плане профессии несколько различные установки в дирижировании заставляют подстраиваться под требования Академии. И, безусловно, мне приходится постоянно «догонять» коллег: все-таки культурная жизнь Москвы и количество исполненного Академией поневоле заставляют подтягивать эрудицию.

Юлия: Да, Москва требует, но и вознаграждает за труды. Прежде всего, другая скорость жизни и, как итог, работы. Все программы к концертам делаются очень быстро. К первой репетиции ты должен быть готов на все 100 процентов, потому что никто ничего учить не будет, сразу все играют и речь идет только о музыке. Не могу сказать, что мне пришлось перестраиваться, скорее я получила то, чего мне не хватало в работе в Нижнем Новгороде. У нас профессионалы ничем не хуже, а в чем-то даже лучше, чем в Москве, просто скорость репетиций и выучивания программ немного ниже. Самым сложным для меня было первое время в Москве, так как я привыкла дома к «марафонскому» режиму, когда утром оркестр, днем самостоятельные занятия, а вечером квартет, а с переездом остались только самостоятельные занятия и периодические репетиции с ансамблем. У меня появилось свободное время и я не знала, что же мне с ним делать. Теперь, с обретением новых возможностей и связей, время становится все меньше и проблема почти решена.

— Как тебе из Москвы видится нижегородская музыкальная ситуация? Можно что-то из столичного опыта перенести на местную почву?

Тимофей: Мое мнение о нижегородской ситуации не изменилось с нижегородского периода. В городе не хватает конкуренции (один театр, один оркестр, один профессиональный хор). А конкуренция всегда повышает качество. Нужны новые профессиональные коллективы, естественно, с грамотно продуманным финансовым планом их существования. Вторая проблема — отсутствие больших акустических залов. Третья проблема — близость к Москве с ее возможностями и доходами. Многие музыканты предпочтут столицу. Если речь о дирижёрском опыте, то, естественно, при работе с нижегородским коллективом я стараюсь задействовать все вновь приобретенные знания и навыки.

Галина: Не берусь судить обо всей музыкальной жизни Н. Новгорода сразу — «из Москвы» ее не так уж и видно. Если брать академическую музыку, на мой взгляд, в Нижнем представлены все ее пласты — и классика, и старинная, и новая музыка (последняя во многом благодаря таким фестивалям, как Сахаровский, «Картинки с выставки», «Экспозиция XXI» и др.). Сейчас появляется все больше молодых коллективов, не боящихся экспериментировать с новыми (и старыми) сочинениями и импровизировать на сцене. Поэтому в Нижнем можно услышать практически любую музыку, если хорошо поискать. Гораздо скромнее в городе представлен, на мой взгляд, режиссерский музыкальный театр. На долю единственного оперного приходится ноша чтить классико-романтические традиции, поэтому экспериментов с постановкой новых, современных опер не так много.

Александр: Думаю, что нижегородской музыкальной культуре и образованию есть чем гордиться. Но нельзя замыкаться на себе, надо делиться с миром, обогащая других и себя в первую очередь. Вот эта открытость, контактность и есть то, что мне бы хотелось перенести на нижегородскую почву из Москвы — причем не только для своих учеников, но и для нижегородской Капеллы в целом.

Юлия: На мой взгляд, Нижнему не хватает концертов с мировыми звездами. В город, конечно, приезжают Юрий Башмет, квартет Бородина, Денис Мацуев и т. д., но их очень мало. Главное — мало молодых исполнителей и дирижеров, которые уже зарекомендовали себя и в России и за рубежом. Так же хотелось бы, чтобы город уделял больше внимания культурному обмену между нашими музыкантами и музыкантами других стран. В Москве очень часто я имею возможность посещать мастер-классы и лекции разных именитых музыкантов. Учитывая, что расстояние между Москвой и Нижним не большое, мне представляется возможным приглашать профессоров и исполнителей в наш город. И конечно, очень хочется премьер. Мало новой музыки можно услышать на концертах и на спектаклях.

 — Как ты оцениваешь новый этап своей карьеры?

Тимофей: Считаю, что мне очень повезло. Как с учителями, так и с новым местом работы, включая людей, вместе с которыми трудишься, что безусловно, благотворно влияет на музыкантскую сущность. Новый этап — замечательное испытание, которое рассказывает о том, какова она — жизнь музыканта.

Галина: Пока трудно оценить, т.к. прошло слишком мало времени с момента переезда. И что есть карьера музыковеда? Углубление в какой-либо один род деятельности, получение настоящего знания и опыта в нем? Или погоня за регалиями, степенями, категориями и званиями? Оценю так: пройдя некий участок пути по прямой, мощеная дорога кончилась. Но путь открыт, и тропы не изведаны.

Александр: Мне бы не хотелось, чтобы это выглядело, как карьеризм, хотя безусловно я горжусь тем, что мне доверили работать в ведущем хоровом вузе страны. Поэтому это не этап карьеры — это скорее опыт, повышение квалификации, попытка не допустить самозастоя в профессии. Кроме того, я надеюсь, это еще и возможность привнести что-то от нижегородчины в учреждение, которое не стесняется, кстати, учиться у своих провинциальных коллег.

Юлия: Я не очень об этом задумываюсь. Мне кажется, в музыке нет понятия карьеры. У нас нет начальников, но есть наставники, нет подчиненных, но есть ученики. Иногда мне кажется, что искусство похоже на религию. Много возможностей и еще больше желаний и это пока самое главное.

Елена Прыткова