Михаил Хохлов: Пианист Люка Дебарг производит особенное впечатление

Люка Дебарг. Фото: tchaikovskycompetition.com

Михаил Хохлов: Я считаю, что конкурс вполне может менять условия и становиться более сложным. Потому что желающих получить здесь первую премию или хотя бы пройти в третий тур очень много — ведь после финала появляются возможности для большой карьеры. Людей, по-настоящему владеющих инструментом, здесь большинство. Но они должны понимать, что в жизни существует сильнейшая конкуренция. Если пианист не готов играть сегодня Моцарта, завтра — Чайковского или Рахманинова, а послезавтра быстро откликнуться на предложение и заменить кого-то, сыграв два концерта в день, то его попросту обойдут более сильные конкуренты. Таково наше время.Как вы относитесь к тому, что у конкурсантов теперь фактически пять туров, вместо прежних трех? Не слишком ли изматывающее испытание для музыкантов?

Результаты первого тура вызвали много споров. Вы согласны с решением жюри?

Михаил Хохлов: Я не могу быть абсолютно объективным, потому что на второй тур не прошел мой ученик Дима Шишкин. Хотя после его выступления у меня было ощущение, что он продолжит борьбу: с точки зрения подготовки, разнообразия стилей, владения инструментом, качества звука он играл просто здорово. Может быть, ему не хватило естественности в «Баркароле» из «Времен года» Чайковского, а к этому композитору на конкурсе особое внимание. Если говорить о выборе в целом, то мне показалось, что жюри старалось выделить пианистов с собственным, ни на кого не похожим лицом. Чтобы во втором туре они могли проявить свою яркую индивидуальность, а не только показать идеальную с технологической точки зрения игру, которой сейчас уже никого не удивишь.

Андрей Коробейников был очень индивидуален и ни на кого не похож, но во второй тур его не пропустили.

Михаил Хохлов: Я не слышал его выступления, поэтому мнения на этот счет у меня нет. Могу лишь сделать некоторые предположения, исходя из своих прошлых впечатлений. Есть некая вычурность в том, как Андрей преподносит ощущение своей особости. На конкурсе же важно до определенной степени притушить артистизм, который демонстрирует превосходство музыканта над жюри и желание общаться напрямую с публикой. Судьи этого очень не любят. Публика может сходить с ума, часами аплодировать и делать все, что угодно — членов жюри это не волнует, потому что только их мнение на конкурсе имеет значение, и они хотят, чтобы с этим считались.

Из дюжины полуфиналистов кто, по вашему мнению, достоин финала?

А какое впечатление произвел на вас самый юный участник конкурса Даниил Харитонов?Михаил Хохлов: Я слушал не всех. Но француз Люка Дебарг производит особенное впечатление. Он наиболее интересный музыкант, стоящий отдельно от всех остальных. С точки зрения наших представлений о том, как нужно взаимодействовать с инструментом, он не вписывается ни в какие рамки. Но то, что он делает, стопроцентно убеждает. Вот, например, «Скарбо» Равеля из цикла «Ночной Гаспар». Не играют его так — в таком темпе. Но Дебарг не просто играл, он создал новый образ. Кто такой Скарбо? Это французский черт, леший. Здесь же это была нематериальная подвижная субстанция. Вроде бы вот она слева от тебя, смотришь — а там ничего нет, она уже где-то в другом месте. Такую неуловимость образа создать на рояле — это же феноменально. Хотя скорость такова, что и репетиций не расслышать, и в гармонии вроде бы должно быть больше определенности. А в «Виселице» того же Равеля было невероятное богатство гармонических красок, которые переходили одна в другую, и одна педаль держалась в течение восьми тактов. Обвинять его после этого в том, что он не умеет гармонически мыслить, просто нелепо. В его игре было множество таких моментов, которые настолько поражали, что все остальное делалось абсолютно несущественным.

Михаил Хохлов: Я думаю, что у него большое будущее, но пока он еще слишком молод для конкурса Чайковского. Хотя его возможности таковы, что зрелость — это всего лишь вопрос времени и опыта. Если говорить о тех, кого я действительно вижу в финале, то это Лукас Генюшас. В его игре есть мощь, которая свойственна русскому пианизму. Это, безусловно, школа Московской консерватории в самом лучшем ее проявлении. Его программа была выверена и прекрасно исполнена, послушать его в финале мне было бы интересно. Не слышал других участников, но думаю, что прогнозы в любом случае делать пока рано — впереди исполнение концерта Моцарта. И этот предшествующий финалу этап может изменить расклад, сложившийся после сольных выступлений.

Текст: Елена Чишковская
www.rg.ru