Опера от Софии до Бургаса: путевые заметки

Софийский оперный театр накануне фестиваля «Летни Вагнерови празници»

Часть первая. Летние страсти.

И все-таки первым был Бургас — болгарский город, в который этим летом я ехала целенаправленно, зная, что кроме приятного отдыха на море, меня ждет и нечто новое и весьма притягательное. Таким стало знакомство с местной оперой, которая весь июль (а дальше и август) баловала горожан и гостей постановками мировой классики практически опен-эйр. Местом действия служил Летний театр в Приморском парке, а поводом — ежегодный оперный фестиваль имени Емила Чакырова, рано умершего болгарского дирижера, ученика Караяна.

С разницей в три дня мы увидели редкого «Набукко» Верди и суперпопулярную «Мадам Баттерфлай» Пуччини (а были еще «Турандот» и «Аида», «Атилла» и «Тоска», словно продолжая эту заданную организаторами оппозицию). Согласитесь, что выбор далеко не тривиален, и если бургасская «Баттерфлай» стала для меня третьей по счету постановкой (после спектаклей в Нижнем Новгороде и в Казани), то вот «Набукко» мне даже не приходилось видеть в афишах российских театров последних лет. Что говорить, ранние оперы пусть и признанных мастеров с трудом находят дорогу к зрителю, вроде как тяготеет над ними своеобразный рок — предшествуя по времени шедеврам, они вольно или невольно вызывают невыгодное для себя сравнение: недо- Верди etc. (с удивлением для себя узнала, что подобная участь постигла в минувшем сезоне и «Летучего голландца» — дирижер и постановщик возобновленного в Большом театре спектакля на страницах буклета всерьез «защищали» оперу от подобного взгляда). Вобщем, как вы понимаете, спектакль интриговал с разных точек зрения, осталось только дождаться вечера.
Около девяти вечера (в самые приятные часы, когда наконец-то жара спадает) мы уже были начеку — т. е. около Летнего театра, из репродукторов которого неслась навстречу оперная музыка (наверняка фрагменты из «Набукко», но кто же их разберет, в памяти крутился только мотив хора рабов, что-то поющих о родине…). Пользуясь моментом я изучила программку, в которой четыре основных персонажа помечены не нуждающимся в переводе словом гост. Фамилии гостей явно болгарские, возможно они из Софии или из Варны (городов, помимо Бургаса, имеющих свои оперные театры), но это так и осталось загадкой. А вот дирижер заморский — итальянец Антони Арморе. Летний театр, представляющий собой сцену и расположенные амфитеатром скромные деревянные скамьи (но об удобстве все же не забыли — они со спинками) накрыт шатром, естественным образом проветривается и готов вместить довольно большое число зрителей. Но публики явно меньше (заполнена только центральная часть зала), зато тут и там слышна интернациональная речь — говорят на русском, немецком, английском, и конечно болгарском.

Прозвучала увертюра, начались оперные арии и буквально после каждого весомого номера зал взрывался аплодисментами и криками «браво», нередко это происходило когда оркестр еще только завершал арию. Пожалуй, мы не ожидали такой горячности от болгар (думаю, что тон задавали именно они), и повинуясь общей атмосфере порой присоединялись к общему ликованию «во время музыки». Лично меня больше всех поразил тенор, певший Измаила — даже на фоне весьма приличных других солистов (и Набукко, и Захарии, и Абигайль) он выделялся настоящей итальянской кантиленой и невероятно красивым по тембру голосом. Замечательная дикция словно помогала ему выводить вокальную фразу, все было естественно и гармонично. Зал замер, когда слушал этого певца (пора его назвать — это был Орлин Горанов, о котором впоследствии я узнала, что он пользуется большой популярностью не только как оперный, но и как эстрадный певец, в интернете есть некоторые его записи), пришлось по прошествии оперы только сожалеть, что Верди так мало места уделил его персонажу…

Надо сказать, что фактически опера прошла с успехом благодаря певцам — в музыке, в пении они выражали то, что не удалось выразить посредством весьма бедной сценографии. Если выходил хор — он стоял как на концерте (в лучших традициях нижегородской оперы), часто это относилось и к солистам. Но вот красота музыки, мастерство певцов болгарской оперной школы делали невозможное, увлекая за собой и позволяя простить постановщикам отсутствие «экшена». Апофеозом такого зрительского обожания стала длительная овация после знаменитого хора рабов (не менее пяти минут!). Мы были уверены, что итальянский маэстро бисирует этот номер, однако он не был столь горяч как зрители, и, дав выплеснуться эмоциям, повел оперу одновременно к искупительному, но не лишенному трагичности финалу. Финалу, как мне показалось, несколько быстротечному и ослабляющему «нерв» замечательной оперы «Набукко» (особенно после сцены смерти Абигайль).

С нетерпением — от предвкушения новой встречи с бургасской оперой — ждали мы «Баттерфлай». Замечу, что в каждом спектакле фестиваля новые солисты (в том числе и приглашенные), новые дирижер и режиссер — нас действительно баловали, вроде как в ресторане: как, вы еще не пробовали этого, не стесняйтесь — болгары знают толк в хорошей еде. Это относится и к опере. И «Баттерфлай» действительно была иная, нежели «Набукко». На этот раз театральная составляющая оказалась на высоте, это был настоящий спектакль, сыгранный всеми без исключения персонажами: мы видели живых людей, их поведение на сцене было естественным, языком жестов и музыки раскрывалась история словно наших дней (произошедшая ведь тоже у моря, пусть и не Черного). С первых звуков совершенно очаровала исполнительница главной роли — Йоана Железчева, солистка Бургасской оперы. Пожалуй, лучшей Баттефлай я пока не слышала: в голосе певицы была чистота, хрупкость, он словно таил порывы прекрасной души, таил возможность счастья… (да, приходится признать, что я далеко не Алексей Парин в описании гипнотического воздействия музыки…). Она, бесспорно, стала центром спектакля, его душой, и мне кажется, что своим примером Йоана вдохновляла и других участников и опера получилась на редкость гармоничной.

Все певцы и певцы, а как же оркестр, спросите Вы? Что ж, он уверенно выполнял свою миссию в опере, становясь чутким партнером певцов, не «забивая» их в кульминациях, но и не «тушуясь» во время небольших самостоятельных фрагментов. Все хорошо прослушивалось (в том числе и соло отдельных инструментов), духовые обошлись без киксов, а некоторая совсем небольшая разрозненность звука в струнной группе говорила о небольшой притирке в самом начале оперы, которая впоследствии была преодолена. Показалось, что дирижер «Баттерфлай» Иван Кожухаров в меньшей степени готов подчиняться певцам (была пара случаев, когда им приходилось укладываться в не совсем удобный темп), нежели его итальянский коллега, более чутко слушающий певцов. Но в целом, по итогам двух спектаклей, оркестр оставил очень хорошее впечатление.

Мы думали, что на этом наше знакомство с болгарской оперой подошло к концу. Но какие невероятные подарки способна сделать судьба — об этом мы узнали спустя несколько дней. Уже в Софии.

Часть вторая. Болгарский Байройт.

В столицу Болгарии мы ехали всего на один день, воспользовавшись удобными по времени, как впрочем и по другим параметрам, ночными поездами, курсирующими между Бургасом и Софией. Гуляя по центру в ранние часы (день ни с того-ни с сего выдался на редкость дождливым), ноги как-то сами вынесли к Оперному театру. Он расположен как бы «в закутке» и не сразу приметен — но, что назвается, кто ищет, тот найдет. Однако первая же афиша, попавшаяся на пути к театру, заставила остановиться. Оказывается, в Софии в эти дни начинался Вагнеровский фестиваль, на котором анонсировали исполнение легендарного «Кольца». И мы прибыли ровно на открытие этого праздника! Дело за малым: осведомиться, есть ли билеты и не опоздаем ли мы на ночной влак, отбывающий (Вагнер, не Вагнер…) точно по расписанию. Все звезды сошлись, и мы, «усталые, но довольные» после осмотра города, устремляемся на «Рейнско злато», как значилось в программке.

Театр начинался… у театра. В честь небывалого праздника (позже выяснилось, что впервые в истории Болгарии представляется вагнеровская тетралогия) был зажжен символический огонь, откупорены бутылки с шампанским, приглашено телевидение. Практически Байройт — так можно было сказать об обществе, которое собралось на премьеру — несмотря на жару (распогодилось именно к вечеру), многие были подчеркнуто официальны (непременные костюмы и смокинги). Многие — весьма пожилого возраста, и конечно немало иностранцев и немцев в частности (соответственно и цены были значительно выше бургасских: там билет был не дороже 250 рублей, здесь потолок доходил до 2500 рублей, начинаясь от пятиста на последних рядах партера). Не исключаю, что среди них могли быть люди, специально подгадавшие отпуск к такому событию. Как впрочем, были и те, наподобие нас, случайные прохожие…

Театр внутри красив, это явно старинное здание. Но вот делать фото почему-то нельзя, хотя спектакль еще не начался, и публика весьма лениво (ведь вечера летом упоительны не только в России) занимает свои места. Действо началось как-то внезапно, стоило только свету погаснуть. Приветствия музыкантов явно оставили на потом, разве может муза Вагнера ждать?

Кадр из официального видео театра: http://youtu.be/vBnaeq-xu8M

Да, атмосфера была совсем другая, нежели в Летнем театре Бургаса. У публики практически не было спонтанных реакций, все два с лишним часа (оперу играли без антрактов) мы просидели в сосредоточенной тишине, где даже мобильные не звонили (!). Однако, здесь было чему поразиться и чему аплодировать. Первая же сцена с тремя дочерями Рейна прошла совершенно фантастически — певицы демонстрировали не только изумительный ансамбль, но и в тандеме с акробатической группой казалось перевыполнили всю обязательную программу по кувырканию на водах (они же батуты). Конечно, хотелось разгадать как сделан этот трюк, но царящий на сцене полумрак не давал ни малейшей возможности «усомниться в волшебстве» происходящего, как мы не старались.

Кадр из официального видео театра: http://youtu.be/vBnaeq-xu8M

Сценография и вообще постановочная часть убеждали в своей детальной продуманности. Режиссер спектакля Пламен Карталов (по совместительству он еще и директор Софийской оперы) четыре года жил вагнеровским замыслом, планомерно вводя в репертуар одну за одной четыре оперы «Кольца» и опровергая мнение, что местной труппе это не под силу. И надо сказать, что ему это удалось! Опера, безусловно, была зрелищна — это относится и к костюмам (самые оригинальные из которых были у рейнских дочерей — практически космических русалок и у Логе, выглядевшего как ультрамодный чел), и к спецэффектами, которых было в меру. Пожалуй, к последним я отнесла бы даже облик двух великанов Фазольта и Фафнера — этаких воротил с дубинками, буквально «нарощенных» до требуемых размеров (именно момент их появления, сопровождаемый транспортировкой великанов экскаватором (!), и вызвал единственную спонтанную реакцию зала в рамках приличий — легкую усмешку…).

Но все это было бы недейственным, если бы опера не была качественно спета и сыграна. Софийская опера обладает замечательными певцами, чувствующими себя органично в этом репертуаре, спетом (естественно) на языке оригинала. Мне особенно запомнились Вотан (Николай Петров), Логе (Даниел Острецов) и Миме (Пламен Папазиков), оттого что они были не только певцами, но и актерами, на все 100% перевоплотившимися в своих персонажей: какая усталость и пресыщенность жизнью была в первой фразе Вотана, словно даже и не спетой, а произнесенной певцом; как драматично переживал Миме свои несчастья, как непосредственен и по актерски заразителен (так что глаз не отвести) был амбивалентный Логе… Вобщем мужской состав был великолепен, по силе воздействия пожалуй к нему приблизились из женщин только исполнительницы водного трио.

Что ж, Болгария оставляет самые приятные впечатления и теперь я знаю, что опера — это тоже одно из самых лучших впечатлений от «страны роз», дарит ли вам его Бургасская опера или Софийская. Они обе достойны самых искренних слов одобрения.

Елена Прыткова