Долгожданный мальчик резвый

Оперный сезон в Нижнем Новгороде, стартовавший только в декабре, наконец принёс первую премьеру. Ей стала «Свадьба Фигаро» Моцарта в постановке Дмитрия Белянушкина. Театр сделал смелую ставку и, невзирая на сложности подготовки оперы фактически в пандемийное время, выдал на гора большую и качественную работу. Такая продукция уже близка к новейшим стандартам, принятым в мире: представление оперы на языке оригинала, стремление воплощать музыку Моцарта стилистически точно и с опытом аутентичного музицирования, наконец — избегание в визуализации привычных схем и пребывания в заданной композитором эпохе, с тем чтобы опера «заиграла» свежими красками и смыслами. В этом Дмитрию Белянушкину явно помогла целая команда московских специалистов, среди которой есть и обладатели «Золотой маски» (художник-постановщик Виктор Шилькрот, художник по костюмам Ирэна Белоусова, художник по свету Евгений Виноградов). Стратегически верным оказался и выбор дирижёра-постановщика (и опять же москвича) Ивана Великанова, давно занимающегося старинной музыкой и уже имевшего опыт постановок моцартовских опер («Волшебной флейты», «Свадьбы Фигаро»). И тем не менее, основные артистические силы оперы, что важно, нижегородские: это солисты, хор и оркестр. На премьерном блоке показов театр представил два разных состава (единственным приглашённым певцом здесь оказался солист ГАБТа Олег Цибулько/Фигаро), и этот факт говорит о хороших стартовых позициях и возможностях труппы, дополненной в предыдущем сезоне новыми певческими кадрами. Побывав на спектакле 13 февраля, мы смогли оценить второй состав, целиком нижегородский — премьера оперы стала дебютом в театре таких артистов, как Татьяна Иващенко (Сюзанна) и Елена Сизова (Графиня).

Комедийный спектакль разворачивается в современных интерьерах то ли гостиничного номера, то ли виллы где-то на тёплом морском побережье. Убранство сцены выразительно, но при этом довольно лаконично: на первом плане — большая кровать, сбоку — барные стойки. Обращают на себя внимание крупные, расположенные под углом, деревянные панели, служащие чем-то вроде входных дверей, и раздвигающиеся зеркальные конструкции на заднике — похоже, что это двери на балкон с видом на море. С помощью небольших передвижений на рельсах эта конструкция легко трансформируется: кровать исчезает, но при этом появляется небольшая гардеробная комната Графини во 2-м действии (буквально выезжающая из глубины сцены), в финале оперы, где действие происходит как бы на берегу моря, мы видим специфическую беседку (место свиданий), больше, правда, похожую на кабинку спасателей. Весьма забавно, что одну из ключевых придумок постановщиков, которая «съедает» почти всю авансцену, публика (по крайней мере партера) совсем не видит и, соответственно, не догадывается о ней — это реальный бассейн, атрибут роскошной жизни, который расположен ниже уровня сцены.

Главные персонажи оперы и… тот самый бассейн

Из-за этого персонажи почти не играют на авансцене и не приближаются довольно близко к зрителю, что объяснимо, но это обстоятельство влияет на восприятие некоторых голосов, которым было бы сравнительно легче быть услышанными, не покрывая лишнее расстояние.
Ключевую роль в постановке играет освещение, которое буквально затопляет сцену монохромными, но довольно яркими цветами — сообразно сюжетным поворотам. И ещё один визуальный акцент и признак, что мы находимся в настоящем времени — это два больших экрана, расположенных по бокам сцены (опера, что уже вошло в привычку за последний год, вновь «транслируется» для нас). На экраны выводятся крупные планы, и собственно только благодаря им зрители партера и могут оценить тот самый бассейн. Итак всё функционально, современно и модно. Под стать героям оперы, как на подбор молодым, хорошо выглядящим и в чём-то даже похожим друг на друга, если говорить о четвёрке главных исполнителей, потому что решить, кто из них слуга, а кто господин по одёжке абсолютно невозможно (в этом смысле более характерными предстают персонажи второго плана, такие как мальчик Керубино или учитель пения Дон Базилио). В целом, «экипировка» персонажей вполне яркая и элегантная, особо роскошны и решены в квазибарочном стиле церемониальные костюмы на свадебном празднике — пышные юбки с центральным глубоким рассечением, вычурные высокие парики у особ обоего пола.

Елена Сизова (Графиня) и Алексей Кошелев (Граф)

Но всё же главный интерес этой премьеры — сама музыка Моцарта. Операми эпохи классицизма театр давно не баловал публику. Можно сказать и так, что в Нижегородском оперном это направление фактически отсутствует как класс (редкие показы предыдущей моцартовской оперы «Так поступают все», премьеры 2015 года, практически не меняют ситуацию). Реализация «Свадьбы Фигаро» — этой серьёзной и объёмной работы — наверняка потребовала сильного напряжения оркестра, тем более что коллективу предстояла более кропотливая, нежели чем обычно, работа над стилем, обещанная приезжим дирижёром Великановым. Ведь Моцарт, как точно сказал пианист-эрудит Иван Соколов, невероятно сложен именно своей простотой. Опасения были, но на спектакле произошло одно из самых приятных открытий вечера — музыкальную сторону постановки можно оценить как одну из лучших! Опера порадовала качественными работами вокалистов, блестящими ансамблевыми сценами, в которых всё было прозрачно-отчётливо и хорошо прослушано, слаженным и практически безупречным звучанием оркестра под управлением Ивана Великанова, особенно в быстрых темпах (буквально считанные расхождения между оркестром и певцами, думаем, связаны с волнением премьерного показа). Речитативы, аккомпанированные на клавесине самим дирижёром, внесли необходимое разнообразие в звуковой мир оперы и позволили убедиться в том, что солисты прекрасно освоили особую манеру пропевания таких эпизодов, нефорсированную и как бы говорком. У всех без исключения певцов слышна прекрасная работа, осуществлённая совместно со специально приглашённым коучем Джанлукой Пальюзо в отношении итальянского языка, который подаётся осмысленно и выразительно. Нижегородская опера, на наш взгляд, сильно приблизилась к настоящему европейскому уровню в плане качественной интерпретации старинной партитуры — с позиций сегодняшнего мирового аутентичного опыта.

Возвращаясь к постановочной части, отметим, что линия поведения каждого персонажа продумана Дмитрием Белянушкиным со всей тщательностью, опера полна взаимодействия героев и смотрится как с выдумкой поставленный комедийный спектакль, избегающий оперных условностей в большинстве сцен. Было интересно следить за поведением Керубино — пожалуй, самого непосредственно и обаятельного из всех персонажей. Ольге Борисовой удалось передать характер подростка-шалопая, его наивность и гиперболизированную влюбчивость.

Ольга Борисова (Керубино) и Татьяна Иващенко (Сюзанна)

Хорош был и Граф в исполнении Алексея Кошелева — он раскрывался постепенно, играя на контрасте серьёзности и импульсивности поведения своего героя-любовника, проявленной в некоторых довольно пикантных сценах оперы. Фигаро Виктора Ряузова, пожалуй, заявил о себе буквально с первых тактов (что оправдано и музыкально, ведь в начале оперы у него целых две козырных арии), дальнейшее его поведение только дополнялось некоторыми нюансами (один штрих был особо хорош: в сцене, где он намеренно пробует флиртовать с Графиней, на миг прорываются его страдания, словно таящиеся в глубине).

Квазибарочные костюмы на свадьбе. В центре — Виктор Ряузов (Фигаро)

Яркое впечатление в опере оставили главные женские персонажи, и в первую очередь Графиня в исполнении Елены Сизовой. Мощный красивый голос заполнял всё пространство, а в игре и пластике Елене удалось проявить широкую палитру настроений: мы помним её сценку с бутылкой в гардеробной, выразительную арию у бассейна, одну из самых интересных сцен во время свадебного праздника, где Графиня позволяет себе, находясь в опьянении, весьма раскованное и где-то рискованное (с точки зрения моцартовского образа) поведение.
Наконец, Сюзанна в исполнении Татьяны Иващенко покоряет изящностью и простотой, приятным тембром голоса, который имеет камерную природу и мог бы прозвучать ярче, если бы не эта ситуация с бассейном на авансцене. Оставила хорошее впечатление и работа Екатерины Ясинской в роли Марцелины — звучное сопрано и эффектная внешность гармонируют (и Марцелина вполне себе конкурентка Сюзанны в такой подаче), и остаётся только сожалеть, что постановщики не восстановили от купюр её персональную арию в 4-м действии, где артистка могла бы дополнительно блеснуть.

Порой, правда, фантазия режиссера выдаёт и невероятное: такой сценой стало появление Барбарины во время её каватины «Уронила, потеряла»… на плавательном матрасе в бассейне. В реалистическом антураже, выдержанном у режиссёра, представить девочку, дочь садовника, одной плавающей в сумерках в господском бассейне… как-то странно, тем более если знать, что по сюжету она там (?) ищет булавку (!) Кстати, говоря о Барбарине, просто невозможно умолчать о прекрасном голосе и выразительнейшей интерпретации этого эпизода Анастасией Машковцевой, солисткой оперного хора. Возвращаясь к некоторым странностям режиссёрской интерпретации, назовём ещё дуэт Графини и Сюзанны с сочинением любовной записки. Союзницы по опере, что Моцарт подчеркнул в музыке дуэта буквально (и Сюзанна, и Графиня поют полностью одинаковые фразы — это так называемый дуэт согласия) — у Белянушкина разыгрывают чуть ли не сцену насилия, где Графиня, заломив руку служанке, проявляет непонятную агрессию. Кажется, что прислушиваясь к музыке оперы, поставить эту сцену так просто невозможно. Также несколько необъяснимой, опять же в заданной самим же постановщиком парадигме, предстаёт и финальная сцена на ночном пленере — она поставлена так, словно на дворе действительно 18 век и тьма непроглядная, а не современность с её гаджетами, где даже в обычном мобильном всегда будет встроенный фонарик.

После номера с Барбариной, пожалуй, уже не стоит удивляться неожиданному слоу-мо на финальных тактах, где герои, срывая парики и пиджаки, бегут к (тому самому) бассейну. Приём этот, такое ощущение, стал общим местом многих постановок — но, не правда ли, он не везде уместен. Если уж так необходимо, чтобы бассейн, подобно ружью всё же «выстрелил», то логичнее было бы завершить эту пробежку ожидаемым жестом — погрузив героев в водную стихию с помощью световых технологий, широко использованных при постановке. Вот тогда этот шаг был бы оправдан, и, может быть, даже оригинален.

Резюмируя, отметим, что в работе над «Свадьбой Фигаро» постановочная группа проявила особую тщательность в проработке всех линий и выверенности деталей. К сожалению, этого нельзя сказать про буклет, сделанный небезупречно. Это и путаница букв (где есть ё, а где и нет), и опечатки в датировках (дата пражской премьеры оперы при жизни композитора всё-таки не 1987), и ошибки в написании зарубежных имен (упомянут друг Моцарта господин фон Якин — это не розыгрыш? — тогда как в реальности его фамилия Жакен), и удивительные сведения о татуировке (!) младенца Фигаро, по которой его узнаёт мать, и, пожалуй, самое грубое — ошибочное, и даже не исправленное хотя бы вручную, имя исполнительницы роли Графини (правильно — Елена Сизова). Если уж приобщаться и соответствовать высоким стандартам оперной продукции, так уж, согласитесь, во всём.

Нижегородская оперная новинка этого года уже попала в поле зрения экспертов «Золотой маски». Нам известно, что они были приглашены на премьеру и смотрели оба состава. Пожелаем же нашей «Свадьбе Фигаро» быть замеченной — мы склонны верить, что спектакль вполне может претендовать на своё включение в отбор премии именно по качеству музыкального решения.

P. S. Фото Александра Дыдаря взяты из официальной группы театра Вконтакте vk.com/operann